В церкви, какая в детинце, зазвонили к обедне, смахнул мужик колпак войлочный, перекрестился. Неожиданно увидел, князь Мстислав навстречу идёт. На нём кафтан зелёного сукна, нароспашь, шапка мехом оторочена, сапоги сафьяна красного. Мужик коня остановил, с телеги соскочил, князю поклон отвесил:

- Не признаешь, княже?

Мстислав брови поднял.

- Коваль я, княже, из Новгорода-Северского.

- Теперь припоминаю. Смутьян! Виру вернули?

- Обижаешь, княже, мы словом не разбрасываемся.

Да и воевода не помилует.

- И ладно. Люду передай, я доволен.

Мужик вспрыгнул на телегу, тронул коня:

- Пошевеливайся, милой, ночлег сыщем, а поутру и домой!

Лёгкий дождь прибил пыль. Он начался неожиданно и также неожиданно закончился. Ждали большого дождя Упадёт снег на мокрую землю, быть урожаю.

Тучи бродили низко, они сгущались в юго-западной стороне, переползая через горы Угорские, дымно клубились.

- От угров заходит, - радовались черниговцы, не иначе в ночь соберётся…

Через гридницу Мстислав поднялся в светёлку к Добронраве. Она сидела за маленьким берёзовым столиком, читала Евангелие.

- Вишь, как отец Кирилл тебя к грамоте приобщил.

- Аль плохо?

- Отчего же, только ты гулять не забывай. - Мстислав улыбнулся, - Утром к Десне вышел, гляжу, в зарослях ольхи Васек стряпухин сома выводит, орёт: «Княже, помоги, инде утянет!» Выволокли сома, фунтов на тридцать.

- Парнишка смекалистый, - похвалила Добронрава. - Его и отец Кирилл в пример ставит.

- Мастер Семён тако же отзывается. Настанет время к большому делу приобщим. Вон, в избе, где дань с гостей взимают, на пальцах счёт ведут. - Мстислав прошёлся по светёлке, к оконцу прильнул. - Собирайся, Добронравушка, по сапному пути в Киев отправимся. Хочу с Ярославом повидаться.

- Надолго ли?

- Седмицы на три.

- Подарки готовить?

- Да уж положено. Ярославу саблю повезу князя касожского Редеди, а Ирине, что сама надумаешь.

Каждое мгновение на земле рождаются и умирают люди, происходит обновление жизни. За всем следит Всевышний. Он Хозяин в огромном, необозримом человеку доме Вселенной. Он отводит всему живому минуты, часы, дни, недели, месяцы, годы. Человеку Он велит жить по совести и по разуму, ибо ничего нет вечного и за всё ответ придётся нести.

Мстислав хотел жить по его заповеди, но всегда ли удавалось, то Всевышнему судить.

В княжьих хоромах не сверкало золото и серебро, стены украшали оружие да охотничья добыча, рога лосей, выпотрошенные головы зубров и вепрей…

На пирах у князя мясо подавали на деревянных блюдах, и пили и ели из чаш, гончарами искусными сделанных, ложками из липы духмяной вырезанными.

Единственная золотая вилка-двузубец хранилась у Мстислава, отца великого князя Владимира память, в хоромах которого дружина пила и ела из золотой и серебряной посуды. Также повелось и у князя Ярослава. Мстислав посмеивался:

- Разве вы, дружина моя, в походах из золотых чаш пьёте? Было бы сытно!

«Ничего нет вечного, что бы ты, человек, мог унести в мир иной», - говорит Создатель.

Не оттого ли Мстиславу не была свойственна алчность? Чем алчней человек и чем богаче, тем трудней ему расставаться с жизнью. Горько оставлять то, ради чего жил, нередко честь терял.

У князя Мстислава, казна не пустовала, но она открывалась, когда надо было закупить оружие и броню для дружины, коней или истратить на стройку.

Коней покупали у печенегов. Они пригоняли их табунами из Дикой степи, и гридни князя черниговского ездили на выносливых печенежских лошадях.

Выведет Мстислав дружину верхоконную, в доспехах (железных, в шлемах кованых, гридин гридину на подбор…

Разум и совесть не покидали Мстислава.