— Не надо! — умоляюще повторил мастер. — Раз мой крохобор, я и отвечу, за что мальчишку-то? Бурсов сынишка гонористый, конечно, без отца рано остался, в семье за старшего, но не владеет он ничем таким, так, в подмастерьях у меня ошивается, не без проблеска парень, но не маг он, не мог он такое… Я, я один виноват!

— Если виноват — ответишь, — заверил его Хас-Сеттен, — а мальчишке я ничего не сделаю. Позови его, мастер. Хватит магии на сегодня, пусть добром придет и сам тебе все расскажет. Скажешь, мол, боевой маг интересуется, что за чудная сила в наших лесах обретается, пусть проводит, покажет, без награды не останется. Думаешь, я сюда явился, чтобы детей деревенских пугать? Или в кандалы их заковывать? Этак ты у меня доиграешься до обвинения в речах, порочащих королевский клан, господин Свен-Одар. Зови своего помощника! Живо. И никого сегодня не принимай, я к тебе еще зайду — чтоб ни души тут не было до самой ночи!

Хассет отвернулся, отошел в глубь помещения, двери сарая приоткрылись, скрипнув петлями. Мастер Свен-Одар достал из кармана крылатую вертушку, бережно погрел ее в ладонях и словно птицу подбросил в воздух. С тихим шелестом она упорхнула на улицу вслед за мальчишкой.

— Ты сам-то что думаешь обо всем этом? — спросил Хассет, проводив глазами крылатку.

— Не знаю, что и думать, светлый господин Хас-Сеттен, — отозвался мастер. — Но тот, кто это сделал силен. С моим клеймом непросто справиться, чтобы тебе обо мне ни говорили.

Хас-Сеттен резко обернулся.

— Что ты делаешь в такой глуши, мастер?

— А живу я здесь, господин сыщик. Кажется, это пока не преступление ни перед кланом королевских ищеек, ни перед его величеством.

Свен-Одар усмехнулся и замолчал.

«На обратном пути, — пообещал себе Хассет, — что-то не встречались мне раньше деревенские мастера, у которых в сараях радуги живут. О, а вот и наш подмастерье».

В дверях возник парнишка лет пятнадцати — гибкий, ладный, с хитрецой в глазах, неумытый и нечесаный. Минут пять он переминался с ноги на ногу, очень достоверно изображал, что не понимает, о чем речь идет и многозначительно показывал глазами на непривычно трезвого наставника. Хассет достал из кармана четвертак и демонстративно повертел в пальцах, наблюдая как жадно сверкнули глаза мальчишки при виде серебра.

— Спасибо, мастер, подходит мне твой помощник. Мы пойдем, с глазу на глаз потолкуем, — сказал он, спрятал монету и положил парню руку на плечо, — не побоишься боевому магу услугу оказать?

— А чего мне светлого господина бояться, я что девка-болотница? — спросил парнишка и вызывающе шевельнул плечом. Хассет убрал руку, легонько толкнул паренька к выходу на задний двор и прихватил с верстака седельную сумку.

— Итак, Бурсов сын, позапрошлой ночью ты кое-что нашел, — начал Хассет, когда они остались вдвоем, — ну может, дня два-три назад?

— У меня, между прочим, имя есть, — нагло заявил парнишка и насупился. Он явно трусил, но пока держался.

— Зато мне до твоего имени дела нет, — усмехнулся Хассет, — ты сначала мастером стань, как Свен-Одар, чтоб тебя по имени величали. Покажешь, что нашел и где — четвертак твой. Не покажешь — пеняй на себя.

— Покажу, чего уж теперь, раз Нодар меня с крохобором выследил, — буркнул парнишка и утер нос рукавом, — вот ведь старый хрыч, — сказал он, скрывая за показной грубостью предательскую дрожь в голосе, — мог бы ко мне в долю попроситься, чего сразу боевых магов-то натравливать!

— Каков проступок, таков и ответ, — уклончиво заметил Хассет, — ну?

— Чего ну? На болоте по весне стражники контрабандистов с осколков повязали, все знают! Туда и наши ходили, и хуторские наведывались.