Женька достала сигареты и щелкнула зажигалкой. Даша озадаченно уставилась на куриную лапку разбегающихся дорог. На бумажной карте дороги на Сосноборск не значилось. Женин навигатор упорно показывал петляющую ниточку. Он мигал дисплеем, но худо-бедно работал, а вот оба сотовых телефона дружно заявили, что сети здесь и в помине нет.

— Тихо-то как, — негромко сказала Женя и бросила окурок в придорожные кусты, — ну что, пешком за трактором? Я только треугольник выкину на всякий случай. Если он тут есть…

Нет, похоже, знака у нее… — донеслось из-за машины.

Женя накинула рюкзак, передумала, сняла и бросила обратно в багажник.

— Даш, ты рюкзак берешь?

— Конечно, беру!

— А я не поволоку. На фиг! Деньги-документы у меня в сумке… Все равно тут не ездит никто.

— Не, я не оставлю мало ли чего, — после короткого раздумья сказала Даша. — Вот ведь Кашицын накаркал: к нам только на узкоколейке, да к нам только на узкоколейке! Или кругом через Корягово… По какой дороге пойдем, Жень?

— По той, что на Сосноборск, конечно! — ответила Женя, — Зачем нам круги мотать?

Она прошла вперед и хлопнула рукой по почерневшему от времени столбу указателя. Даша открыла рот от изумления. На единственной покосившейся стрелке, немного облупившимися черными буквами было ясно выведено «Сосноборск 4 км». Даша протерла глаза: столб стоял, как и положено столбу — как вкопанный.

— Даш, ну ты идешь? — обернулась Женя, завязывая на поясе рукава джинсовой куртки, которую обернула вокруг талии. Желтые кошачьи глаза, не мигая, уставились на Дашу с футболки, обтянувшей Женькину грудь.

— Жень… а как ты этот столб заметила?

— Фигассе! — сказала Женька. — Как его можно не заметить — такая дура, чуть не посреди дороги! Еще скажи, что ты его не видела.

— Я его, в самом деле, не увидела сначала, — смущенно подтвердила Даша.

— Ну ты, подруга, даешь! — рассмеялась Женя. — Ладно, пошли. Хотели приключений — нате вам!

Они вошли в лес, наползавший на дорогу и топивший ее в тени громадных корявых ветвей. Подернутый легкой дымкой, он почти не пропускал солнечных лучей, и здесь царил таинственный сумрак. В какой-то момент даже птицы умолкли, дорога утонула во влажной почве, под ногами захлюпало, а к горлу подступил липкий холодок страха.

— Даш, это же Фангорн! — сказала неунывающая Женька, чуть понизив голос. — Не хуже, чем в Новой Зеландии.

— Что…

— Очнись, Дашка! Смотри, красота какая!

— А ведь и правда, — откликнулась Даша. У нее немного заложило уши как в самолете.

Вскоре они вышли из леса, болтая об утерянных возможностях убогого российского кино — чуть от Москвы отъехали — и такие пейзажи, только успевай снимать, чтоб Голливуд обрыдался от зависти! Вблизи Сосноборска мобильники включились как по команде. Женя позвонила Пете Кашицыну, он выскочил навстречу дорогим гостям, перехватил их у здания администрации и тут же навьючил на себя всю поклажу.

— Женька, Дашка, вы себе представить не можете, как я рад! Дай щечку. И рюкзак тоже давай.

— А я?

— И ты — щечку. Горяев — это машинист наш, с полчаса как свой паровоз пригнал. А вас все нет и нет. И мобилы молчат. Я уж думал, не приедете сегодня.

— А мы и не приехали! — хором сказали девушки.