Обезумевшая Асиана металась по осколкам, постоянно чувствуя погоню за спиной. Единственное решение, которое ей пришло на ум — родить до срока. За три часа семимесячная девочка появилась на свет, была упакована в дорожный плащ, перевязана единственной лентой, которая была под рукой у Асианы — поясом, шитым черненым серебром и спущена на воду как крохотная лодочка. От реки поднимался пар, берега тонули в тумане. Бестолковая мать сочла это добрым предзнаменованием. Она открыла одновременно несколько туманных проходов — на счастье, прошептала все защитные заклинания, какие знала, и оттолкнула невесомое тельце от берега: «Они тебя не тронут». Погоня нашла блудную сестру на одном из осколков. Бледная как полотно она вышла навстречу преследователям и упала им на руки.

По дороге в клановый замок Асиана-Ал-Мерита не проронила ни слова. На допросе — ни единой слезинки. Тень Анги металась по стенам, хлопая крыльями, мешая сестрам высшей ступени задавать вопросы с пристрастием. Замок гудел как растревоженный улей.

Эфемерные вестники, отяжелевшие от сплетен, метались между кельями с нехарактерным жужжанием и сталкивались друг с другом. Послушницы и сестры первых ступеней шептались по углам о том, при каких обстоятельствах гарнизон боевых магов лишился одного из командиров. В дело вынуждена была вмешаться сама Великая Матерь.

— Раз он погиб, я всецело отдамся служению, — бесстрашно заявила ей Асиана и снова замолчала.

Великая, которую отвлекли от забот государственной важности, раздраженно хлопнула дверью. Как патриарху, ей не хотелось терять лучшую ученицу клана. Никому из юных послушниц и молоденьких сестер раньше не удавалось уйти от погони туманными проходами. Этот навык нарабатывали годами. Советницы первой лиги разводили руками и не скрывали удивления. В восемнадцать лет Асиана, еще не став черной невестой, умудрилась зачать от любимого мужчины, выносить, родить в тот срок, который посчитала нужным, скрыть следы… Никому из советниц, которые в свое время тоже проходили испытание либо не приходило в голову ничего подобного, либо не удавалось это осуществить.

Тогда Асиана предстала перед Мозаикой в первый раз.

— Ты должна была родить мальчика наместнику западных территорий Пиру-Ун-Минесу. Незаконнорожденный сын скомпрометировал бы его в глазах высшего света Седьмой провинции и вступил бы в соперничество с законными наследниками. Королевские мудрецы уже подготовили угодного короне преемника, — Великая Матерь тяжело роняла слова обвинения, — ты покусилась на планы короля. Ты тратишь мое время. Оправдайся, если сможешь!

— Иди, найди, обольсти, роди и откажись, — слово в слово процитировала Асиана наказ наставницы и упрямо задрала подбородок, — мне было сказано так. Я нашла, обольстила, родила и отказалась!

Мозаика издала каменный стон и после долгой-долгой паузы произвела на свет бриллиант размером с просяное зернышко в обрамлении изумрудной пыльцы.

— Что ж… — произнесла Великая, удивленно вскинув ниточки бровей, — я подумаю, какое искупление облегчит твою участь и как нам использовать тебя в дальнейшем.

Асиана зажмурилась от нахлынувших воспоминаний. Не может быть? Верь себе, Асиана-Ал-Мерита! Если не себе, то кому? Чей еще крик о помощи можно услышать из другого мира, сквозь границу туманов…

— Где они?! — очнувшаяся Женька вскочила на ноги. — Ты кто?! Ты их видела? Видела?! Где Даша? Эй, с тобой все в порядке? Даша! Да-ашка! — Женя прислушалась и снова принялась тормошить девушку, которая сидела на дороге, закрыв лицо руками. — Вставай! Вставай же! Вдруг они вернутся?!

Женька схватила Асиану и начала поднимать, но та, казалось, не понимала, что происходит и, безвольно уронив руки, смотрела на Женю, не отрываясь, широко открытыми глазами.