Махфуз прочел очень много трудов по египтологии, чтобы использовать полученные знания в своей работе, но литературный вымысел ценил больше, нежели абсолютное соответствие описываемому времени. Например, в «Мудрости Хеопса (Хуфу)» египтяне используют лошадей и колесные повозки, хотя известно, что они появились в Египте спустя тысячелетие. Вряд ли также найдутся какие-либо свидетельства тому, что художники, жившие при Хеопсе, арендовали изостудии, либо вывешивали на папирусах рекламу своих творений, либо исполняли миниатюрные портреты, которые можно было спрятать в складках одежды. Находясь под огромным влиянием древнегреческих философов, а также работ Геродота и Страбона, Махфуз использовал эллинские названия (некоторые у него переиначены на египетский лад) и даже приписал Хеопсу мудрые мысли Платона о царе-философе. Сохранив мифические элементы из старинной сказки, вдохновившей его на написание романа, Махфуз желал, чтобы читатели смогли вообразить, пусть и с явными несоответствиями, среду, богатую смешением реальных поверий, мест и учреждений Древнего Египта. Ему удалось вдохнуть в фараона душу, как и в других персонажей романа.

Работы Махфуза обеспечили ему бессмертие, не мумифицированное, а подлинное. Такое, о котором написано в древнем папирусе: «Человек умер, и его труп обратился в прах… Но благодаря своим письменам он будет на устах каждого рассказчика». Однако зачастую в памяти читателей оставался не настоящий автор. Когда во времена Среднего и Нового царств появились первые литературные произведения, если в них и содержалось упоминание об авторе, как правило, им был реальный или вымышленный человек, живший за тысячелетие до этого. Например, в «Мудрости Хеопса (Хуфу)» мудрец Кагемни, которого цитируют разные персонажи, на самом деле был визирем в VI династии, но его ошибочно относили к IV, хотя единственный манускрипт его знаменитого «Учения», предположительного написанного для него, а не им самим, датируется XII династией. Учитывая основную назидательную составляющую романа Махфуза, частично именно это описание «учения» или «мудрости», что стилистически отражено в названии книги, послужило отправной точкой для создания произведения. То же самое можно сказать и о большинстве работ Махфуза на тему эры фараонов.

Признания авторства в дни правления Хеопса, Тутанхамона и даже могущественного Рамзеса II не было. Из великих личностей среди фараонов только молитвы, идеи и суждения Эхнатона — первого правителя-монотеиста, поклонявшегося новому единому богу Атону, пережили многие тысячелетия. Махфуз не собирался искать новую веру, он хотел лишь подкрепить старую — главным образом красотой и живучестью литературного слова. Его собственные слова выдержали бы испытание временем даже без Нобелевской премии по литературе, присужденной ему в 1988 году. То было первое подобное признание писателя, творящего на арабском языке.

Переводчик благодарит Роджера Аллена, Кэтлин Андерсон, Хазема Азми, Брук Комер, Хэмфри Дэвиса, Габаллу Али Габаллу, Захи Хавасса, Салима Икрама, Ширли Джонстон, Клауса Петера Кульмана, Хофу Саламу Муссу, Рауфа Саламу Муссу, Ричарда Б. Паркинсона, Дональда Мальколма Рида, Рэйнера Стэйделмана, Хелен Сток, Питера Теру, Патрика Вера и Дэвида Вилмсена за их полезные комментарии по настоящей работе, а также Келли Зауг и Р. Нила Хьювисона за чуткую редактуру. И в который раз он очень признателен Нагибу Махфузу за терпение и то, что тот дал ответы на многие вопросы, касающиеся материала его романа.

Этот перевод посвящается автору.

1

Наделенный божественной силой и царским благоговением, Хуфу, сын Хнума, полулежал на позолоченном ложе на балконе центральной залы, осматривая свой широко раскинувшийся, покрытый буйной растительностью дворцовый сад.