– А скважина со второй штольни?

– Мертвому припарки. Вытяжной вентилятор на ней устанавливать надо, есть он у тебя вместе с электричеством? Вот если бы их было две в разных местах...

– А во-вторых?

– Во-вторых, шпуры надо долбить. Минимум по четыре шпура сантиметров по сорок глубиной, и в каждый надо вкладывать взрывчатку от двух лимонок или одной мины. Отрывать породу будет сантиметров по тридцать. И получится, что на плиту сланцев толщиной в три метра понадобиться... мм... восемьдесят гранат. Сечешь, Склифосовский? Как минимум восемьдесят. Есть они у тебя?

– Ладно, посмотрим... Что еще можешь предложить? Думай, давай... Полковник сейчас сношать твою девушку начнет. А у него эрекция крайне слабая, и он ее за это бить будет, пока с ног не свалится... Понимаешь, у него мания, он полагает, что малознакомые женщины его член до мягкости заговаривают, потому как в их отсутствие он стоит...

Я сначала представил Полковника, пытающегося изнасиловать свою сотрудницу перед бомбой, а потом задумался: лжет или не лжет Баклажан насчет истязаний Синичкиной этим сукиным сыном. Решив, что лжет, уставился в стену напротив и изобразил усиленный мыслительный процесс... И вспомнил кое-что по заданной теме.

– Этот штрек был пройден по длиннющей одиннадцатой турмалиновой жиле... – закусив губу, задумался я вслух. – По этой же жиле на западе месторождения была пройдена третья штольня, тоже на горизонте 3020 метров. Так вот, эти выработки, третья штольня и третий штрек пятой, очень близко друг от друга остановились... Короче, до их сбойки оставалось, может быть, всего насколько десятков сантиметров. Проходчики, когда я третий штрек останавливал, еще просили разрешить им сделать хотя бы одну отпалку. Тогда, говорили, от базового лагеря (он недалеко от устья третьей штольни находился) с поганой столовой до разведочного лагеря с очень хорошей можно будет на электровозе кататься (подумаешь, километр) и вентиляции не нужно будет никакой – сквозняком бы всю пыль и газы выдувало. Но Лида Сиднева, маркшейдер наш, сказала, что почва третьей штольни на три метра то ли ниже, то ли выше, нет, ниже, почвы третьего штрека, и потому ни о каком пассажирском движении речи быть не может, без дополнительных работ, конечно...

– Так сколько до сбойки оставалось? Метры или сантиметры?

– Да откуда я помню? – привстал я размять ноги. – Все это двадцать с лишним лет назад было! В голове все смешалось, ведь после Кумарха я работал на десятках штолен и шахт в Приморье, Якутии, Карелии и еще черт знает где!

– Хорошо... А можно как-то установить местонахождение забоя третьей штольни? Простукиванием например?

– Вряд ли. Можно было стетоскопом прослушать – на третий штольне капеж был сильный... Но это тоже вряд ли. Хотя можно попробовать. Синичкину попроси, она молодая, слух у нее хороший...

И улыбнулся, довольный выдумке – если Баклажан клюнет на нее, увижу Анастасию. А он посмотрел на меня пронизывающим взглядом и сказал, гадко так улыбаясь:

– Пожалуй, ты прав... Пойду прямо сейчас, попрошу. Правда неудобняк может случиться: а вдруг Полковник еще не кончил?

И, постояв в задумчивости с полминуты, неспешно удалился.

"Лжет он про Полковника, – решил я, усевшись у стенки. – Если бы они действительно хотели меня достать, то мучили бы Анастасию перед моими глазами. Скорее всего, просто давят на психику. И Синичкина, убей меня бог, в этом с ними заодно. Ох уж эта Синичкина..."

И, прикрыв глаза, я унесся мыслями к аленьким губкам Анастасии. "Вот маньяк... – думал я, улыбаясь. – Опоила, наверное, чем-то, околдовала.