— Ты купил билеты?

— Еще нет.

Сейчас мне совершенно не хотелось выяснять отношения, и, положа руку на сердце, Лизку я тоже видеть не особо хотел. Она девчонка классная, в общем и целом, я бы не отказался с ней провести время… но не сейчас. Да и зачем ей мозги пудрить?

— И когда купишь?… — она осеклась, подойдя ближе, принюхалась, и ее аккуратные брови едва ли не сомкнулись на переносице. — А где ты был? Почему от тебя несет женскими духами, Нафаня?

— А-а, — я вспомнил, как угодил в разлитые духи в пролетке.

Женщины на подобные моменты крайне обидчивы, у меня было немало ссор по прошлой жизни с женой, когда та находила на моем пиджаке женские волосы. Волосы, блин… а тебя уже в измене обвиняют. С другой стороны, почему ее вообще должно волновать, чем я пахну? Ну пахну и пахну, она не моя жена и даже не девушка… ну как я успел понять. Я не припомню, чтобы мы хотя бы целовались, не говоря уже о большем.

— Выпачкался. Ладно тебе, вроде, приятный запах, — заключил я.

Лизке явно не понравился ответ. Она вздернула носик, лицо приобрело выражение напускного безразличия.

— Вот ты чем занимался, а я-то, как дура, тебя ждала! Зря, видимо…

Я и ответить не успел, она развернулась и пошла спешно к повозке. А потом Лизка притормозила, как бы давая мне шанс исправить ситуацию. Я вздохнул и пошел догонять — ладно, уговорила.

— Лизавета, не прав, признаю, — я коснулся ее руки, останавливая. — Давай все обсудим.

Она не стала отдергивать руку, явно давая понять, что поговорить согласна.

— На улице прямо? — сердито спросила Лиза.

— Ну почему сразу на улице, может, ко мне? Тетушки Глаши нет дома, поэтому, если твой «охранник» не против, давай поднимемся?

Лизка удивленно захлопала глазами. Не знаю, что меня дернуло за язык, но слово не воробей. Однако девчонка оказалась не из пугливых, и общественное порицание было, похоже, последним, чего она опасалась. По крайней мере, согласилась она на удивление легко, не обратив внимание на выпученные глаза кучера, который мое предложение, конечно, тоже слышал.

— А пошли! — сказала она с вызовом. — Вот возьму и расскажу тетушке Глафире, какой бессовестный у нее племянник.

Из ее ответа стало понятно, что она неплохо знакома с Глашей. Я, кстати, не подумал о том, что тетушка может быть и дома. Но, к моему облегчению, тетки действительно не оказалось. Может, опять поперлась к этому Аркаше, будь он неладен, теперь уже уговаривать не трогать непутевого племянника?

Не знаю, бывала ли прежде Лизка в моей квартире, но судя по тому, как она начала оглядываться, оказавшись внутри, это был ее первый визит — наверное, с тетей Глашей они разговаривали где-нибудь в кофейне или на ярмарке, это всё, что я пока сумел нафантазировать. Я заметил, что она с любопытством смотрит на обветшалые обои и такую же старую мебель.

— Так ты говорил правду, я, если честно, так и не поверила до конца, прости, — прошептала она.

— В каком же вопросе ты сомневалась? — я приподнял бровь.

— Когда ты говорил о своих корнях. Я не верила, что ты дворянин.

Я пожал плечами, ну не поверила и не поверила, мне вот этот дворянский «след» не приносит пока ничего, кроме геморроя. В нынешнее время я бы, пожалуй, променял любой титул на статус пролетария на каком-нибудь промышленном предприятии. Потому что в 1920-м году слово «буржуй» считай равно приговору. Хотя, при всем этом, я до сих пор не знаю, какие у меня в роду есть родственнички. Хорошо, что напомнила, надо будет всё-таки фотки в шкафу глянуть и тетку поспрашивать.