— Все будет хорошо, — сказала она сдавленным голосом, моля Бога, чтобы ее бодрые слова оказались правдой.

Она могла настоять на том, чтобы остаться жить в этом доме, но что если Йэн изгнал ее из своей собственной души? Что если он действительно никогда ее не любил?

Йэн, казалось, не замечал усадьбы. Он, как сомнамбула, медленно бродил между скрюченными черными скелетами своих любимых овец.

Джейси выскочила из машины, намереваясь подойти к мужу и увести его оттуда, но Колли остановил ее, слегка сжав ей руку.

— Дай ему немного побыть одному, дорогая, — сказал он.

Джейси с трудом сглотнула, затем кивнула. Колли был прав: Йэну нужно было некоторое время побыть наедине со своим горем. Она вытащила часть багажа из кузова грузовика и пошла к искалеченному, но выстоявшему дому. Колли последовал за ней, неся оставшиеся вещи.

Слезы катились по щекам Джейси, когда она медленными шагами шла из прихожей в комнату Криса. Собрав все свое мужество, она открыла дверь и заглянула внутрь.

Здесь все было по-старому, если не считать приторного запаха гари, которым был пропитан и весь дом.

Она пошла дальше, к комнате, которую делили они с Йэном. Она остановилась на пороге, ее сердце переполняли любовь, и страх, и воспоминания. Эта комната тоже осталась невредимой — эта дорогая ей комната, в которой их с Йэном соединила страсть и где был зачат ребенок, которого она теперь носила под сердцем.

Джейси не заметила приближения Йэна и вздрогнула, когда, собравшись уйти, обнаружила, что тот стоит прямо у нее за спиной. Он ничего не сказал, но все читалось в его глазах, которые были устремлены на Джейси.

Она издала слабый крик и обвила его руками, с большой осторожностью прижимаясь к его груди, стараясь не задеть заживающую рану. Грудь Йэна была твердой и теплой, и она чувствовала, как бьется его сердце.

— О, Йэн, — исступленно прошептала она, цепляясь за него. — Позволь мне любить тебя. Пожалуйста, пожалуйста… не отвергай меня, ведь у нас вся жизнь впереди и мы можем быть вместе…

Казалось, он застыл на некоторое время, но затем она почувствовала, что он немного расслабился, тут ее начали душить рыдания, и слезы облегчения потекли по ее щекам. Йэн обхватил ее руками и привлек ее к себе, она почувствовала на своих волосах его дыхание.

— Да поможет мне Бог, — пробормотал он. — Я пытался обойтись без тебя, Джейси, пытался разлюбить тебя. Но я ничего не смог поделать со своими чувствами: они такие же буйные, как пожар, спаливший эту землю.

Она отстранилась, впившись глазами в его лицо, боясь поверить в то, что она услышала.

— Ты меня любишь? А разве ты не уверял меня в обратном?

Йэн мягко улыбнулся одними уголками рта, от этой улыбки у Джейси всегда трепетало сердце. Но в следующее мгновение его лицо вновь стало серьезным.

— Да, — сдержанно сказал он. — Я люблю тебя. Но столь тонкие чувства здесь не очень уместны. Это суровая страна, Джейси.

Джейси встала на цыпочки и поцеловала его в подбородок. Его щетина нуждалась в бритве: шершавая кожа колола ей губы.

— Мы будем растить нашу любовь, Йэн, — сказала она, — и она будет становиться все больше и больше, пока не превзойдет все то, что может дать нам эта земля.

Он дотронулся до ее носа, на его губах все еще играла улыбка, но голубые глаза вдруг потемнели.

— Будет нелегко отстроить все заново, дорогая.

Она отступила назад и засучила рукава.

— Давай начнем, сказала она, вскинув голову и улыбаясь.

Йэн засмеялся и схватил руками ее лицо.

— Сумасшедшая маленькая янки, — пробормотал он, потом наклонился и поцеловал ее так сильно, что, когда поцелуй кончился, ей пришлось прислониться к косяку раскрытой двери, ища опоры.