Изменить размер шрифта - +
Я посмотрел на торговца «эксклюзивным секонд хэндом» Этибара оглы. Неважно выглядел оглы, совсем неважно: бледный, осунувшийся… только усы висят черные, героические. Склонился над коньяком, уставился на незашторенный вход, ждет появления своего друга Андрея. С другой стороны стола сидел и дул пиво на халяву Димон. Четвертым за нашим шестиместным столом был бывший следак, а нынче хозяин ресторана, господин N. Он пил кофе.

Итак, идея встретить Русакова в ресторане принадлежала мне. Когда я поделился ею с Димкой, он спросил:

– Тебе это надо?

Я ответил: надо. Он тогда пожал плечами и сказал: ты – начальник я – дурак. Валяй, крути свое шоу… Он прямо так и сказал: ШОУ. А какое, к черту, шоу, если я человеку помочь хочу? Но Димка сказал: валяй, крути свое шоу. После этого я позвонил «господину N» и договорился, что он устроит мне отдельный кабинет. О чем речь? – сказал «господин N».

А уж после этого господин оглы позвонил господину Русакову и предложил встретиться у «Господина N». Андрей спросил: а зачем, мол? Оглы ответил: есть хорошее дело. – Хорошее? – Совсем хорошее, да. На пять тысяч баков. После этого Русаков сказа/г: готов хоть сейчас.

А после этого я сделал еще один звонок и…

…и вот наконец то в зале появился Русаков Андрей Васильевич, уроженец славного города Дивово, последний романтик, с шейным платочком и сыпавший цитатами из запрещенного тогда Бродского. Впрочем, на этот раз платочка и Бродского не было. Равно как и сабельки второй половины восемнадцатого века. Был просто весьма элегантный и уверенный в себе Андрей Русаков. В демократическом сетчатом пиджаке «а ля Собчак».

– Пригласи его сюда, – шепнул Димка Этибару оглы.

Этибар поднял руку с перстнем на мизинце и помахал Русакову. Тот увидел и легко двинулся к нам. Еще несколько дней назад ни я, ни Димка знать не знали о существовании этого человека. Впрочем, тогда мы ничего не знали и о существовании Антона Старостина, Этибара оглы, Анны Николаевны, которую брат зовет Нюшкой. Так же мы не знали и о существовании ее брата… да и о сабле с жемчужинами внутри клинка.

Русаков пересек зал и остановился у входа в кабинет. Он разглядывал нас внимательными серыми глазами. Казалось, он смотрит с иронией и уже догадывается о том, кто мы и зачем пригласили его сюда. Я понимал, что это не так, что, – почуяв опасность, он бы просто не пришел.

– Добрый вечер, – сказал Русаков, и Этибар оглы вдруг закашлялся, подавившись коньяком.

Димка грохнул его кулаком по спине.

– Добрый вечер, Андрей, – сказал я, поднимаясь навстречу. – Ждем вас с нетерпением…

– Прошу прощения за опоздание – пробки, – ответил он.

После удара по спине Мамедов кашлять перестал и вполне нормально представил нас всех друг другу. С его слов выходило, что Русаков – его старый партнер по бизнесу, а мы – Димка, Виктор N и я – новые партнеры. У нас есть очень выгодное предложение. Все пожали друг другу руки и сели за стол, и Виктор вежливо поинтересовался, не подать ли Андрею карту вин, а Андрей отказался: спасибо, я за рулем, если можно – кофе… после этого Русаков закурил и поинтересовался:

– А вы тоже по секонд хэнду трудитесь?

– Да, – ответил Димка, – по секонду трудимся последнее время. Но мы уже по совсем старому секонду… восемнадцатый век.

– Простите? – произнес Русаков, и голос у него чуть чуть изменился. Но, впрочем, совсем чуть чуть, почти незаметно.

– Восемнадцатый век… вторая половина.

– Это, господа, уже не секонд хэнд, – ответил он. – Это уже антиквариат.

После этого он внимательно оглядел всех нас. И слегка оглянулся на выход… Там уже стоял молодой крепкий парень в темном двубортном костюме.

Быстрый переход