– Сказать по правде – едва ли. Где этого Андрюшу искать: на конкурсе чтецов декламаторов?

– Жаль, – сказал Брюнет. – Жаль…

***

Петр Николаевич позвонил Купцову примерно через час.

– Леонид Николаич, – сказал он, – прошу прощения, что отрываю вас, но вопрос то серьезный… Я ведь совершенно упустил из виду и вспомнил только сейчас: я ведь премию установил за розыск сабельки то. Пять процентов от ее стоимости… нормально?

– Три тысячи долларов? – спросил Леонид.

– Три тысячи долларов? – удивился эксперт. – Я имел в виду две.

– Странно. Вы, кажется, назвали цифру пять процентов.

– Да, именно пять процентов.

– Но пять процентов от шестидесяти тысяч составляет три тысячи долларов, – сказал Купцов, откровенно забавляясь. – Разве не так?

– Э э, видите ли, Леонид Николаич, – сказал Петр Николаевич, – шестьдесят тысяч – цена условная. По аналогии, так сказать… Шестьдесят тысяч я назвал потому, что, насколько мне известно, за такую сумму на аукционе Сотбис была недавно продана аналогичная сабля. Но та вся была в бриллиантах… а наша то скромная. Ей красная цена тысяч сорок. Не более! Уверяю вас – не более. Скорее всего – значительно меньше.

Знаете что, Петр Николаич? – сказал Купцов. – Вы обсудите денежные вопросы с Голубковым…

– Помилуйте, – ответил Петр Николаевич. – При чем здесь Голубков? Я хотел вас… лично… с коллегой… стимульнуть.

Повесив трубку, Купцов пробормотал:

– Прав Брюнет – говно страшное этот Петр Николаевич… стимульнуть он меня хочет.

***

Спустя еще полчаса позвонила Анна Николаевна.

– Леонид Николаич, – сказала она. – Леонид Николаич, помогите мне. Я очень вас прошу.

– Анна Николаевна, – начал было Купцов, но художница его перебила:

– Нет, нет, не говорите ничего. Прошу вас… Прошу вас: выслушайте меня. Мне очень нужно, чтобы вы его нашли. Понимаете? Мне очень это нужно, и я… и я… я готова заплатить… Только не говорите ничего брату.

– Анна Николаевна!

– Нет, нет, прошу вас, выслушайте меня. Я знаю, что показалась вам несколько странной. (Да уж, подумал Купцов. Вы, голубушка, действительно несколько СТРАННЫ.) Но я и сама понимаю, что, может быть, не все в этой истории так уж чисто… и поведение Андрея небезупречно, но… но он мне очень нужен. Найдите его, Леонид Николаич. Я прошу вас, найдите его. Я в вас верю. У вас глаза хорошие: умные и честные. А Виктор Альбертыч сказал, что вы с Дмитрием Борисычем – самые лучшие, что вы профессионалы, каких больше в Санкт Петербурге нет. Вы мне поможете?

– Мы, – сказал Петрухин, – посмотрим, что можно предпринять.

***

Поздним вечером партнеры сидели в кухне у Купцова, пили пиво и обсуждали положение.

– Ну и что ты об этом думаешь, инспектор? – спросил Купцов.

– Думаю, что такую дуру надо еще поискать.

– Да а, дама, бесспорно оригинальная… В богемной среде таких чистых людей действительно не найти.

– Но Андрей то нашел.

– А как, Дима, он ее нашел?

– А ему рассказали, что есть такая особа романтичная.

– А если он случайно в этот магазинчик… прошу прощения – студию – зашел?

– Не а, Леня, не случайно… не случайно. Очень уж все подозрительно гладко получается: шмотки, манеры, стихи Бродского… и даже время его появления – перед закрытием – не случайно.