Подождав, пока Кора, вежливо поклонившись, покинула комнату, Меган со вздохом призналась:

— Я слишком долго спала.

Это показалось Тиффани более чем удивительным, поскольку Меган никогда не была соней и вставала рано.

— Что это с тобой приключилось? Проспать второй раз в жизни! Я еще понимаю, когда это случилось впервые — ведь мы полночи прождали появления призрака лорда Бекона. Помнишь, в том разрушенном особняке, где, как говорили, бродит его дух. Какое же нас постигло разочарование… — Тиффани не договорила, не став вдаваться в воспоминания, и участливо спросила:

— Плохо спалось?

— Мало сказать — плохо! — уныло ответила Меган.

— Черт побери! Я ведь чувствовала, что мне надо было остаться ночевать у тебя! Но я решила, что ты уже забыла о своих переживаниях и не будешь изводить себя ненужными мыслями, хотя все еще злишься.

Меган усмехнулась:

— По-твоему, злость — прекрасное средство от бессонницы?

— Ну по крайней мере это лучше никчемных страданий.

— Я с тобой не согласна, Тиффани. В сложившейся ситуации… поверь мне… — запинаясь, проговорила Меган.

— Ну что ж, ладно, — просто ответила Тиффани. — Надеюсь, сейчас тебе лучше, чем после моего отъезда?

— Ненамного.

Вчера Тиффани выскочила из экипажа, чтобы пройти пешком рядом с Меган, у которой к этому времени слезы уже высохли. Тайлер же тактично держался на расстоянии, чтобы девушки могли спокойно поговорить. Тогда Тиффани еще не поняла, что Мег уже перестала себя жалеть и теперь вся кипит от злости. Чтобы как-то ее подбодрить и развеселить, она предложила подруге вернуться и укусить леди Офелию за нос. Меган отнеслась к этой шутливой идее вполне серьезно, но потом решила, что такое наказание будет слишком слабым. Тиффани тут же согласилась, сказав, что графиня не стоит того, чтобы затевать из-за нее такой скандал, к тому же большого удовлетворения подобная месть не даст.

Сейчас Тиффани от души радовалась тому, что Меган больше не терзает себя мыслями о пережитом унижении и вместо этого преисполнена праведного гнева. Так-то оно гораздо лучше! Одно только плохо: больше всего Мег бесило то, что она зря потратила столько сил и времени на предприятие, с самого начала обреченное на провал. Она чувствовала себя полной идиоткой. Такой же идиоткой чувствовала себя и Тиффани, потому что не сумела заранее предугадать неминуемо печальный конец. Но кто мог предположить, что в этой старой негодяйке леди Офелии столько злобы и что она способна нанести Меган такой удар!

— Не надо было мне тебя слушать! — с жаром воскликнула Тиффани. — «Возвращайся домой. Со мной все в полном порядке. Можно подумать, меня раньше не унижали!» — вот что ты мне сказала.

Меган грустно усмехнулась:

— Да уж, что верно, то верно.

— Не понимаю, как ты можешь над этим смеяться? Лично я ничего забавного здесь не нахожу.

Тиффани до сих пор из себя выходила, вспоминая, как в юности их общие с Мегги подруги одна за другой перестали появляться в доме Пенуорти — по мере того как Меган постепенно превращалась в красавицу. Все объяснялось очень просто — рядом с Мегги остальные девушки выглядели непривлекательными простушками; они это прекрасно понимали и, разумеется, не могли допустить такого невыгодного для себя сравнения. Некоторые из них оказались настолько ничтожными и мелкими, что пытались унизить Меган на людях. Должно быть, они считали, что красота Мегги расцвела так ярко не сам по себе, а нарочно — чтобы им досадить.

Меган и сама не понимала, как ей удается смеяться над тек что приятельницы отвернулись от нее. Вероятно, это была своего рода самозащита, потому что боль и обида так до конца и н проходили, они остались где-то глубоко в душе, чтобы в один прекрасный день выплеснуться наружу.