— Как стыдно, ведь это одно из моих маленьких удовольствий, — прямодушно сказала Меган.

— Так я и думала, — улыбнулась Люсинда. — Но если позволишь, в чем истинная причина твоей охоты за герцогом?

Меган содрогнулась.

— Причина достаточная и достойная, хотя вам может показаться глупой. Ко мне с большим пренебрежением относилась леди Офелия Такерей. Два года я ждала и надеялась, что она приблизит меня к себе, ждала ее приглашения, но она, в конечном итоге, дала мне понять, что я никогда его не получу. Тифани уверена, что всему виной мое проклятое лицо — вы ведь помните Тифани? Моя дорогая подруга, она была со мной в тот день, когда мы купили сэра Эмброза.

— Да, но…

— Есть еще одна причина, по которой Девлин так себя ведет — это кличка моей лошади. Я делала этим комплимент герцогу, посчитав, что лучшей лошади не найти, но почему-то Девлин так не считает.

— И не будет считать, — сухо сказала Люсинда.

— Но в любом случае Тифани уверена, что леди Офелия не желала меня видеть ни на одной из своих вечеринок, потому что у нее три дочери, которых она пытается выдать замуж. Ну ладно, допустим, но чтобы не получить ни одного приглашения, когда всякий хотя бы раз получил его, означает, что все дело во мне. Вот тогда я и решила выйти замуж поудачней, чем она — графиня Уэдвиджвуд, и поставить ее на место. Это может показаться вам мстительным и недостойным поступком. Так и есть, правда? Но в то время я была зла на нее и обижена.

— Но почему Девлин?

— Он был самым величественным и знатным лордом из всех, кто мне был знаком, и мне действительно нравятся его конюшни. Но он был лишь целью, к которой надо стремиться. Мне надо было сначала увидеться с ним, влюбиться в него — это непременное условие, которое и Тифани, и я учитывали в первую очередь, потому что я не собиралась портить себе жизнь просто ради того, чтобы утереть нос леди Офелии. Я бы не вышла замуж за человека, которого не полюбила бы или не была бы уверена, что смогу полюбить, несмотря на все его титулы. Конечно, я не считала нужным говорить все это Девлину. А он намеревался отговорить меня от идеи выбрать именно его.

— Как же он это делал, не раскрывая, кто он на самом деле?

— Он сказал мне, что герцог негодяй, распутник, совратитель невинных.

— Он безусловно не такой, — сказала Люсинда с некоторой обидой в голосе.

— Именно это я ему и сказала. Конечно, я еще не видела герцога, поэтому защищала того, кого не знала. Ну, тогда Девлин сделал все так, чтобы мне это доказать. На маскараде он появился в маске, назвался самим собой, то есть герцогом, и быстро предложил мне сделаться его любовницей.

— О, нет!

— Да.

— Но это так не похоже на него.

— Боюсь, я не соглашусь с вами. Это лишь одно из множества оскорблений, которые я получила от этого человека. В любом случае, у него тогда была девушка…

Люсинда села и почти беззвучно произнесла:

— Могу ли я спросить, как вам удалось пробиться к алтарю через всю эту грязь?

— Я сама во всем виновата, хотя и не хочу признаться ему в этом. Но правда в том, что я, не зная того, ненамеренно вызвала свое собственное совращение. В этом повинно мое проклятое любопытство. И та часть, что была связана с поцелуями, оказалась так приятна, что я не заботилась о том, что произойдет потом. И Девлин тоже. Он так сказал. Действительно, ему это совсем не понравилось, и он сказал, что брак будет чисто номинальным.

Услышав последнее замечание, Люсинда быстро справилась со своим замешательством.