— Ты получила своего герцога. Ты любишь его. Он тебя обожает.

— Два из трех не так уж плохо, Тифи.

— Что ты имеешь в виду?

— Только то, что с чего ты взяла, будто он так же любит меня?

— Конечно любит, должен любить, ведь он женился на тебе, так ведь? — настаивала Тифани.

— Да, но не из-за большой привязанности или даже совсем не из-за привязанности. — Меган взглянула на озеро и неохотно добавила: — Я кое-что утаила от тебя в своем письме, Тифи. У меня будет ребенок.

— Но это же прекрасно!

— Да, теперь я согласна, но я вовсе не думала так, когда это обнаружила. Ведь тогда я еще не была замужем.

Тифани остановилась и воскликнула:

— Но Боже мой, не хочешь же ты сказать, что должна была выйти замуж?

Меган отвернулась, словно боясь встретиться с подругой глазами.

— Да.

— Не удивительно, что ты сомневаешься в его привязанности. Но несомненно он сказал тебе потом, что любит тебя?

— Ни разу.

— А что же он ответил, когда ты сказала, что любишь его?

— Но я ему этого не говорила.

— Что значит не говорила? Ты только что сказала мне это.

— Да, но ему я этого не говорила.

— Меган! Но почему же нет?

— Что касается письма к тебе, я не сообщила в нем и половины всего, что произошло, Тифи, — Меган сделала это теперь. Немного погодя она продолжала: — Теперь ты понимаешь, почему я не хотела принуждать его к признанию, особенно поскольку… Поскольку я так наслаждаюсь нашим необычным перемирием и не хочу, чтобы что-то его нарушило.

Щеки у Тифани стали такими же красными, как локоны Меган.

— Это действительно так здорово?

— Невероятно, — ответила Меган. Они продолжали прогуливаться, раскланиваясь время от времени с джентльменами, которые, проходя, снимали шляпу, и игнорируя тех, кто просто останавливался и глазел.

— Только не ожидай такой радости с первого раза, по крайней мере не во всем. Мужчины чувствуют все с первого раза, и если спросили бы меня, я бы сказала, что это чертовски несправедливо. Но таков уж наш удел, что мы ожидаем в страхе и неведении, но проходим при этом через боль.

— Моя горничная говорит, что боль была раздирающая. — Теперь Тифани побледнела.

Меган фыркнула.

— По-моему, она не знает, о чем говорит. Боль скорее раздражает, чем ужасает, и проходит раньше, чем успеваешь ее осознать. Что до меня, то она просто привела меня в чувство, что, конечно, разрушило наслаждение. Но, возможно, ты сможешь получать удовлетворение и потом.

— Ты просто не представляешь, как ты меня успокоила. По мере приближения этого дня я все больше и больше нервничала.

Меган припомнила свою собственную панику по мере приближения к Шотландии, но теперь все было по совершенно иной причине. Тифани была уверена в любви Тайлера и ожидала безоблачного счастья. Меган же не была ни в чем уверена, за исключением того, что Девлину нравится заниматься с ней любовью.

— Вполне естественно, для этого даже есть название — предсвадебное волнение. Я так же волнуюсь из-за этого проклятого бала, который дает герцогиня, но для этого нет названия.

— Конечно же есть. Стариковский бред…

— Перестань, — рассмеялась Меган. — Я не настолько истеричка. А теперь приехала ты. Вы с Тайлером решили отложить свадебное путешествие до весны?

— Несомненно. Я уже собиралась организовывать поисковые партии…

— Перестань! — Меган рассмеялась еще громче.