— Беременность не влияет на мою способность управлять машиной.

Если это и было правдой, то не в настоящий момент.

— А вот я думаю иначе, — заявил Кэрсон. Лори покачала головой.

— Знаешь, Кэрсон, ты станешь милейшим человеком, если не будешь все время поступать по-своему.

Кэрсон не мог себе представить, что бы это значило. Он ощущал себя человеком, получившим высокий чин.

— Я не собираюсь становиться милейшим человеком.

— Слишком поздно. — Она улыбнулась ему снова, выражение ее лица странно менялось. — Ты можешь изображать что угодно, Кэрсон. Но меня ты не одурачишь. Я знаю тебя как облупленного.

— Я-то считал, что у тебя образование в области искусства, а не психоанализа.

— Это не футбольное поле, здесь ты не должен ловить и подавать, чтобы остаться в игре. — Ее голос перешел на шепот. — Я не пытаюсь загнать тебя в угол, Кэрсон.

Может быть, и так, но он не понимал, чего она добивалась. Или чего добивался он. Во всяком случае, он не должен был ее целовать.

Но она его первая поцеловала, напомнил себе Кэрсон.

Все ясно, тогда он не должен был возвращать поцелуй.

В полной растерянности он смотрел, как она открыла дверцу машины и уселась за руль.

— Езжай к себе, Кэрсон. Я доберусь до дома без всяких происшествий, не волнуйся.

Насколько он мог судить, одно уже случилось сегодня вечером. Причем для них обоих.

Словно врытый в землю, Кэрсон стоял и смотрел, как его невестка уезжала прочь. А ему еще предстояло разобраться в своих запутанных эмоциях.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Бедняга Кэрсон! Горько усмехнувшись, Лори выехала на основную магистраль Бедфорда. Он выглядел подавленным и ошеломленным, когда она оставила его на парковке. Стоило это сделать, подумала она.

Теперь поговорим о сюрпризах. Лори и не догадывалась, что мужчина может так поцеловать.

Это была самая большая тайна с тех пор, как прекратилось обсуждение его личных неурядиц. Курт пытался поговорить с ним несколько раз после развода, но Кэрсон дал понять брату, что в этом не нуждается. Вообще.

Он промямлил что-то насчет женщин, от которых больше проблем, чем они того стоят. И она стала относиться к нему, как к отшельнику.

Она улыбнулась. И подумала о том, что Курт тоже сказочно целовался. Может быть, дело в генетике? Но ее умерший муж должен был уступить первое место своему старшему брату.

Она выехала на длинную улицу, обсаженную дубами. Если бы женщины Бедфорда узнали об этом, у мужчин не было бы ни минуты покоя, размышляла она.

И она ничего подобного не испытывала, когда начала общаться с мужчинами и даже когда дело дошло до поцелуев. Нет, она никогда не была опытной возлюбленной, нет, не была.

До тех пор, пока не встретила Курта. До Курта ни один мужчина не вскружил ей голову и не заставил трепетать ее сердце, как это было у многих других девчонок с их парнями.

Курт был чудесным любовником. Добрым, внимательным, нежным. Из-за этого она ему прощала многие обиды и недостатки. В любви муж Лори был полное совершенство.

Ей так хотелось побыстрей, добраться до дома, что от нетерпения она безостановочно ерзала на своем сиденье и пропустила зеленый свет. Тяжело вздохнув, она остановилась на перекрестке.

Нельзя не признать, что у братьев было много общего. Оба брата были симпатичными, высокими, широкоплечими, изящными, даже губы были вычерчены одинаково. Сама египетская богиня затрепетала бы, глядя на них. Но голубые глаза Курта всегда горели огнем. Даже без слов он давал понять, что только ты и он находитесь в комнате.

С Кэрсоном все было иначе. Он всегда был сдержан. В нем она видела тип сильного и спокойного человека.

Лори облизала губы, не сознавая, что делает.