— У тебя будет уйма времени на все, когда ты повзрослеешь, Анжела. Наслаждайся своим возрастом. И не старайся взять на себя обязанности, пока тебе не исполнится восемнадцать или двадцать. И оставайся беспечной.

Анжела постукивала пальцем по нижней губе, как будто действительно размышляла о том совете, который дала ей Лори.

— Конечно, вы правы.

На ее лице засияла улыбка, согревшая Лори сердце.

— Права, права. — Лори открыла дверь, и они вошли в Центр. — У тебя есть сейчас какие-нибудь дополнительные уроки?

— Да. — Анжела сияла так, будто избавилась от груза мировых проблем. — Есть. — И затем она вскинула руки и обняла Лори. — Спасибо, — промурлыкала она, повиснув у нее на плече.

В следующий миг Анжела помчалась по коридору. Импульсивная и счастливая.

Именно так должна вести себя пятнадцатилетняя девочка, подумала Лори.

— Что это было?

В страхе Лори отскочила от дверей. Обернувшись, она увидела, что позади нее стоит Кэрсон. Как он здесь оказался?

Она задержала дыхание и в этот момент почувствовала очередную атаку в животе. Ребенок толкался и ворочался. Когда же малыш перестанет двигаться у нее внутри? Эта пляска не прекращалась двадцать четыре часа в сутки.

— Кто выпустил тебя из клетки?

Кэрсон был взволнован. Последние два часа он не находил себе места — подумал, что она почувствовала себя плохо и решила уехать домой. Хотя это было не в ее стиле — покидать офис, не сказав ни слова.

Позвонив ей, домой, он не услышал ответа. В госпитале тоже ничего не сказали.

Кэрсон не знал, что и думать. Оставив на Ронду все рабочие проблемы, он решил пройтись. И только успел повернуть за угол, как вдруг увидел машину Лори. И Кэрсон пошел к ней.

— Я решил проветриться, — сказал он Лори.

Она взглянула на небо. Это был один из тех туманных дней, которые вызывают ассоциации с Южной Калифорнией.

— Слишком душно сегодня. Не очень удачное время для прогулки.

Он знал, что она пытается делать.

— Пожалуйста, не отвлекайся и не меняй тему разговора. Где ты была все это время, и что случилось с Анжелой?

Она должна была объяснить ему все заранее, но знала, что он будет отговаривать ее, сославшись на инструкции. А тогда было важно только благополучие Анжелы.

— Я отвезла ее к своему гинекологу.

У Кэрсона отвисла челюсть.

— Лори…

Она сложила руки на груди перед тем, как выслушать лекцию.

— Я знаю, что вмешалась, и мне не следовало это делать. Но, черт возьми, Кэрсон, девочка думала, что беременна.

Черные брови, как грозовые тучи, сошлись на переносице.

— У девочки есть еще и мать.

— Ма Бэйкер тоже была матерью. Она убивала своих сыновей. А потом была еще Екатрина Медичи. У нее было множество детей. И она травила тех, кого считала своими врагами…

Иногда ее манера разговора раздражала его.

— Перестань читать мне лекцию по курсу мировой истории, Лори. Сейчас мы говорим о родительских правах.

— Нет, — возразила она с чувством.

— Мы говорим о судьбе молодой девочки. — Она гордо вздернула подбородок. — Ты не разговаривал с матерью Анжелы, Кэрсон. А я пробовала. Во всяком случае, пыталась. И она отвечала мне так, словно жизнь ее дочери не имеет для нее никакого значения. — Лори сжала руки в кулаки, готовая сражаться с ним, за свою правоту. — И если ты собираешься говорить о правах, как насчет Анжелы? Какие у нее права?

Она могла заставить слушать даже статую.

— Не разыгрывай из себя юриста, Лори.