— Прежде всего поговорю с Джулией, а уж потом мы вместе наметим план действий.
— Думаете, она согласится стать Фернли?
— А вы бы на ее месте поступили иначе?
— Мне трудно представить себя на ее месте.
Баррет усмехнулся.
— То-то и оно.
— Вам придется многое объяснить ей, Джордж. И то, что вы скажете, не должно причинить ей боль. Будьте осторожны.
— О чем это вы, старина? Какая боль? Девчонка станет звездой. Посмотрите — у нее есть все. Все, что нужно для счастья. И не считайте меня бездушным коммерсантом — я тоже начинал с нижних ступенек. В бедности нет ничего хорошего. Я не собираюсь напрашиваться к ней в советники, но помогу, чем только можно.
— Ладно, Джордж, вам виднее. Но когда вы собираетесь открыть перед ней карты?
— Пусть придет в себя после приема. Я поговорю с ней завтра. До того времени ответственность за Джулию лежит на вас, Саймон. — Баррет помолчал и, словно приняв какое-то решение, кивнул. — Расскажите ей обо всем до моего приезда. Согласны?
— Нет, это должны сделать вы. Приедете сами или мне привезти Джулию к вам?
— Я приеду к обеду. Вас это устроит?
— Конечно.
— Тогда возвращайтесь в зал и присмотрите за ней, — посоветовал Баррет.
17
Джулия превратилась в ценный приз для охотников за богатым приданым.
Эта мысль билась в голове Саймона, когда он вошел в зал, где по-прежнему звучала музыка. Джулия Сандерс, или точнее Джулия Фернли, стала обычным товаром, красивой вещью, упакованной, перевязанной нарядной ленточкой и снабженной ценником. И он, Саймон Джордан, имел к этому самое непосредственное отношение. Невинное пари обернулось чудовищной аферой, а он оказался орудием в руках ловкого интригана.
Хотя, с другой стороны, вправе ли он судить Джорджа Баррета? И не ему определять, что хорошо, а что плохо для Джулии. Ее будущему позавидовали бы многие.
Мужчины будут наперебой предлагать ей руку и сердце. А она решит, что причина успеха в ее новом положении и деньгах. И, возможно, будет права.
Саймон закрыл глаза и прислонился к стене. Еще час назад он надеялся, что, когда все закончится, когда Джулия вернется в привычный для нее мир, они смогут продолжить знакомство без всякого притворства, заново, с чистого листа.
Все планы рухнули в одночасье.
Они снова оказались в разных мирах.
Он открыл глаза и попытался отыскать среди танцующих Джулию. Оставалось только одно: доиграть свою роль до конца, так, чтобы она ничего не заметила.
Что-то случилось. Что-то было не так.
Джулия поняла это сразу, как только увидела вошедшего в зал Саймона. Его глаза потемнели, лицо затвердело, на скулах резко проступили желваки. Когда их взгляды встретились, он попытался расслабиться, но это получилось у него не очень хорошо.
Она подошла к нему с опаской, словно он мог в любой момент взорваться.
— Ты отлично справилась со своей работой, — тихо и мягко сказал Саймон. — Надеюсь, тебе это, по крайней мере, доставило удовольствие.
Джулия заметила, что он не улыбнулся, и это было неприятно. Ведь ее триумф стал возможен только благодаря ему.
— А почему бы и не повеселиться? Я танцевала с мэром. И еще с десятком мужчин. Большинство несли какую-то чушь, но все равно было интересно. Наверное, я натанцевалась на всю жизнь. — Она огляделась по сторонам. — А где Джордж?
— Тебе надо танцевать побольше, — сказал Саймон, не отвечая на ее последний вопрос.
Джулия пожала плечами и усмехнулась.
— Я и так танцую все время. Со щеткой и шваброй. |