– Я ведь знаю, что пища здесь – всего лишь фантом. И если я съем её, то настоящего насыщения не наступит. Но если я этого не сделаю, – тут Иннот скосил глаза на руку, и в ней тотчас появилась изящная серебряная вилка, – то поутру буду чувствовать себя несчастным, и весь день мои мысли будут заняты только сосисками с пюре. И это несмотря на то, что голод мне ближайшее время отнюдь не грозит. Почему?!

– Самообман! – развёл руками музыкант. – Мы слишком часто обманываем себя; по существу, вся жизнь – это огромный холм из таких вот маленьких обманчиков.

– А почему нельзя обойтись без них, видеть и ощущать всё как есть?

– Неуютно, – передёрнул плечами Кумарозо. – Вот, например, ты стараешься не злоупотреблять своим «энергетическим видением»; и правильно делаешь – тут недалеко до того, чтобы окружающие начали считать тебя тронутым. А ведь ты по роду своей работы часто сталкиваешься с неведомым; тебе гораздо легче перенести его близость. Что уж говорить об обычных людях! Между прочим, к пюре с сосисками идеально подходит чуть присоленный томатный сок.

– Спасибо… – В другой руке Иннота возник стакан. – А то я никак не мог решить, чем запивать.

– У каждого блюда должна быть своя запивашка, – наставительно сообщил Кумарозо. – Во всяком случае, у каждого любимого блюда. Я это давно понял. Например, к жаренной соломкой картошке лучше всего подходит молоко…

– Топлёное, жирненькое, холодненькое! – подхватил Иннот. – Или стакан сливок!

– Только не самых жирных. Жирные сливки вообще вещь довольно тяжелая; я предпочитаю сбивать их с сахаром и поливать клубнику или кусочки киви.

– Ну, клубника со сливками – это классика! А что порекомендуешь к грибам?

– Яблочный сидр. Опять-таки идеальное сочетание.

– Умр… Грм… – Иннот истово кивал, с бешеной скоростью поглощая пюре.

Когда тарелка была полностью опустошена, он откинулся на спинку стула и расплылся в блаженной улыбке.

– Замечательно… А то какую иногда случается лопать экзотику в джунглях! Большинство моих городских знакомых билось бы в судорогах при виде того, чем мне приходится питаться наяву. Беда только, что пищи мало; я вынужден тратить драгоценную энергию на поддержание сил, а ведь она, скорее всего, понадобится мне для каюкинга!

– Ждёшь неприятностей?

– А как же! – усмехнулся Иннот. – Без этого не обойдётся; такова уж, видно, моя планида.

Кумарозо задумчиво сощурился и сотворил гигантский «косяк».

– Интересно будет посмотреть.

– Посмотреть?!

– Ну да. Я разве не говорил тебе, что мы можем наблюдать за происходящим, так сказать, снаружи?

– Вроде бы нет… И часто вы так развлекаетесь?

– Не слишком; но иногда действительно бывает очень интересно. Например, во время твоего поединка с Подметалой мы все толпились у экранчика, как футбольные болельщики в добрые старые времена.

– У экранчика? – поднял бровь Иннот. – И за кого же вы болели?

– За тебя, естественно, все до единого! А ты как думаешь?!

– Ну да, ну да… Значит, вы можете видеть то, что вижу я, на телеэкране?

– Вообще-то мы можем видеть это и непосредственно, как бы своими глазами, но через экранчик уютнее. Хочешь, покажу?

– Конечно! Послушай, так, получается, за мной время от времени кто-то из вас подглядывает? Мне это как-то…

– Во-первых, не подглядывает, а приглядывает.