– Есть добрые вести. Скоро привезут вашу одежду и другие вещи. Сюда направляется целый караван. Там ведь не только одежда?

Габриела удивилась.

– Не может этого быть, – сказала она Кольму. – Слуги должны были отвезти мои вещи в Уэллингшир. Каким же образом они попали сюда?

– Их привезли из аббатства, – объяснил вождь.

– Отец отослал их обратно? Может быть, прислал весточку? – Лицо ее просветлело.

Кольму пришлось разочаровать ее:

– Нет, твой отец ничего не прислал.

На глаза ее навернулись слезы.

Лайам толкнул брата локтем в бок и кивнул на Габриелу.

– Подойди ко мне, Габриела, – приказал вождь.

Она смахнула слезы и подошла.

– Возможно, ты узнаешь об отце завтра, – предположил Лайам, поскольку Кольм молчал.

– Возможно, – тихо произнесла она и подумала: «Возможно, и солнце завтра взойдет на западе».

– Мы с Бродиком пытаемся выяснить, где он. Я знаю, это не просто, но наберись терпения.

– Он может быть в Уэллингшире.

Кольм кивнул:

– Я уже послал весточку в Англию.

Ошеломленная Габриела не знала, как благодарить его. Тут она вспомнила о Джоанне и нахмурилась. Только что в глазах ее стояли слезы, и вот она опять чем-то недовольна. Кольм совершенно запутался. Теперь-то что не так? Ему никогда ее не понять. Он был уверен, что она обрадуется, узнав, что он занимается поисками ее отца. Да, черт возьми, она должна быть благодарна ему. А она смотрит на него так, будто готова задушить.

Габриела решила, что пока не время говорить с ним о Джоанне. Чтобы обсудить этот вопрос, ей нужно остаться с ним наедине.

– Кольм, если вы помните, я просила вас уделить мне время. Мне нужно поговорить с вами с глазу на глаз.

– Я помню.

– Мне понадобится много времени.

Лайам кивнул Люсьену и прошел к столу, где налил себе вина в кубок. Он заметил стрелы:

– А это что здесь делает?

Ответил Люсьен:

– Я хотел показать разницу. Принцесса, если не возражаете, я пойду помогу Фосту. – Ее верный телохранитель поклонился и вышел.

Кольм взял обе стрелы.

– Чье это? – спросил он.

– В какой цвет окрашено оперение? – спросила она. Он осмотрел стрелу.

Габриела решила, что он не понял, что она имеет в виду. Она подошла к нему и указала на полоску на каждом пере:

– Видите, желто-оранжевый. Это цвет Люсьена.

– Зачем он окрасил оперение? – спросил Лайам.

– Чтобы не ошибиться. Иногда во время тренировок наши стрелы ложатся так близко друг от друга, что единственный способ определить, чья стрела вошла точно в яблочко, можно лишь по цвету оперения.

– Ты стреляешь излука? – спросил Кольм.

– Да. Я не всегда тренируюсь с телохранителями. Если позволите, я пойду наверх и займусь вышиванием.

Она дошла до середины зала, когда Кольм велел ей становиться.

– В какой цвет красит оперение своих стрел Фост?

– Красный.

– Кристиан?

– Зеленый.

– Стивен?

– Фиолетовый.

– А ты?

– Синий. Я крашу оперение своих стрел в синий цвет.

Кольм еще долго смотрел ей вслед. Когда шаги на ступенях стихли, он подошел к каминной полке, где лежала сломанная стрела, которую он вытащил из убитого в Финнис-Флэт воина.

Оперение было синим.