– Весли, – доносится откуда-то издалека.

Я наконец-то попадаю по ручке, и ебучая дверь открывается.

– Райан.

Мое имя проникает в окруживший меня, будто щит, кошмарный туман. Меня зовет Райаном только отец. У меня еще в детстве выработался рефлекс – стоило мне услышать эти два сказанных командирским голосом слога, и я вытягивался в струну. Мое лицо дергается вверх, и я вижу, что ко мне бежит Блейк. Даже в своем нынешнем состоянии я понимаю: бегать Блейку нельзя.

– Твое колено, – кое-как удается вымолвить мне.

Он притормаживает передо мной.

– Мое колено в порядке. Да, из-за него мне пока не выйти на лед, но оно не настолько раздолбано, чтобы позволить тебе разбиться в лепешку.

Я моргаю. Серьезно, я сейчас не могу распутывать смысл его слов.

– Я отвезу тебя в больницу, – уточняет он.

Я слабо возражаю.

– Нет…

– Все равно левая нога мне для этого не нужна, – говорит он непререкаемым тоном. – Ты сейчас не в том состоянии, чтобы садиться за руль.

Блейк, наверное, прав. Если я не состоянии открыть чертову дверь, то что говорить об управлении транспортным средством. В моем подсознании срабатывает тревожный звонок. Блейка нельзя брать в больницу. Когда он увидит, как я веду себя с Джейми, то… сразу поймет.

Но черт побери… с Джейми беда. Мне надо в больницу, и Блейк – мой единственный шанс добраться туда, не сбив по пути несколько пешеходов.

Я не противлюсь, когда он берет меня за предплечье и тянет от двери за собой. Внезапно я понимаю, что рвался к аварийному выходу, который ведет совсем не в ту зону стоянки, куда мне надо попасть.

Блейк доводит меня до лифта. Пока мы спускаемся на подземный этаж, ни один из нас не произносит ни слова. Потом вместо того, чтобы взять мой внедорожник, Блейк заталкивает меня в свой черный «хаммер», садится за руль, и машина с визгом срывается с места.

– Парень по телефону сказал, что у Джей-бомба высокая температура и боль в животе, – тихим голосом сообщает Блейк. – Он отключился еще до того, как приехала «скорая». И пока не приходит в себя.

Желчь обжигает мне горло. И это, по его мнению, ободряющий разговор? Я теперь сам готов отключиться: при мысли о том, что Джейми сейчас без сознания, что он болен и совершенно один, мой мир начинает мутнеть. Я даже не вижу дороги. Все чернеет, расплывается, исчезает.

– Весли, – резко говорит Блейк.

Моя голова дергается вверх.

– Дыши, – командует он.

Я делаю медленный вдох, но в воздухе словно нет кислорода. Вдохнуть удалось только страх. Не знаю, как у Блейка это выходит, но его «хаммер» несется по пробкам, словно на дороге вообще нет машин. Когда мы сели в его монструозный автомобиль, навигатор сказал, что пункт нашего назначения в двадцать пяти минутах езды. Мы добираемся за шестнадцать.

Как только перед нами раздвигаются двери больницы, паника возвращается. В большой приемной толпа, лица со свистом проносятся мимо, пока я бегу к сестринскому посту и хлопаю обеими руками о стойку.

– Джейми Каннинг!

Рыжеволосая медсестра, вздрогнув от моего вопля, смотрит на меня сквозь толстые линзы очков.

– Простите?

– Джейми Каннинг! – Я не могу сформулировать нормальное предложение. Только четыре пропитанных ужасом слога. Они и выстреливают из меня в третий раз. – Джейми Каннинг.

Блейк спокойным голосом заговаривает:

– Мы пришли к пациенту, которого зовут Джейми Каннинг.