– Сожалею, чувак, – тихо говорю я.

Блейк незамедлительно сверкает своей фирменной беспечной усмешкой, хотя нам обоим известно, что он не в восторге от перспективы пропустить сколько-то игр.

– О, Весли, только не распускай нюни. Я скоро вернусь. Ты и глазом моргнуть не успеешь.

Я выгибаю бровь.

– Уж постарайся. Ты нам понадобишься, если мы выйдем в плей-офф. – «Торонто» и впрямь впервые за долгие годы может пробиться в плей-офф. Хочется верить, отчасти благодаря мне – в последних шести играх я забивал минимум гол за игру, – но я стараюсь не слишком самодовольничать. Хоккей – командный вид спорта. Здесь не бывает «я», только «мы».

– Когда мы выйдем в плей-офф, – поправляет он. – Пессимистичный засранец.

– Когда мы выйдем в плей-офф, – повторяю, и он опять широко усмехается. – Так что лечись давай, слышишь меня? И не рвись на лед, пока врач не скажет, что можно. Мы сдержим врага, пока ты…

– Весли? – вдруг прерывают меня, и я, обернувшись, вижу в дверях одного из помощников тренера.

– Да, тренер?

– Тебе позвонили на коммутатор. – Он кивает на белый телефон у двери. – Вторая линия. Кажется, это срочно.

Не сказав больше ни слова, он исчезает.

Не знаю, с чего, но у меня внутри все немеет. Я не претендую на звание мега-чуткого парня. Это сильная сторона Джейми – чувствовать, что думают люди, и в любой ситуации интуитивно угадывать, как поступать. Но сейчас по какой-то неясной причине по моему позвоночнику поднимается холодок, а ноги, пока я иду к телефону, подкашиваются, как у малыша в ходунках.

Я подношу трубку к уху и дрожащим пальцем нажимаю на кнопку.

– Алло?

– Это Райан Весли? – выпаливает незнакомый голос.

– Да. Кто это?

Пауза.

– Черт, правда? Центральный «Торонто»?

– Я же уже ответил, что да. – Я не могу сдержать резкость. – Кто со мной говорит?

– Дэвид Дэнтон. Младший тренер U17 «Уайлдкэтс». Я работаю с Джейми Каннингом.

Моя ладонь сама собой упирается в стену, а сердечный ритм начинает разгон. Почему мне звонит его самый нелюбимый коллега?

– Час назад Каннингу стало плохо, – говорит Дэнтон, и из моих легких уходит весь кислород. – Мы пытались сразу до вас дозвониться, но пока ждали на линии, приехала «скорая», и я отключился.

Час назад? Скорая?? В мое горло впивается ужас, в животе разливается страх, и я понимаю, что меня сейчас вывернет на белоснежный сверкающий пол.

– Что с ним? – срываюсь я. – Где он сейчас?

 Я слышу за спиной шорох. Потом чуть не подпрыгиваю на метр – рядом появляется Блейк. На его физиономии отпечаталось беспокойство, но я слишком испуган, чтобы на него отвлекаться.

– Мы только что приехали в больницу Святого Себастьяна. С ним сейчас врачи «скорой». В последний раз, когда мы их спрашивали, он был еще без сознания.

Мои пальцы внезапно слабеют. Трубка выскальзывает из них и, повиснув на длинном шнуре, качается, будто маятник, и бьется о стену. Я смутно осознаю, что ее подхватывает чья-то большая рука. Грубый голос спрашивает о чем-то… не знаю, о чем. Бешеный стук пульса в ушах – это все, что я слышу.

Джейми без сознания. Без сознания. Что, черт побери, это значит? Почему он не приходит в себя?

Из моего горла исторгается мучительный хрип. Я бросаюсь за дверь, перед глазами – размытый панический мрак. Я даже не знаю, куда ведут меня ноги. Просто бегу, спотыкаясь, к ближайшему выходу.

Мне нужно в больницу. Проклятье, я даже не знаю, где этот Святой Себастьян.