Я неотрывно смотрю на него. И у меня в руке по-прежнему зажата коробка.

– Ладно, – выпаливаю. – В общем, сестра помогла мне сделать для тебя одну штуку, и я сел в самолет. Но теперь я боюсь, как бы ты не подумал, что это бред.

– Я… – Он откашливается. – Не подумаю, честное слово. Просто я так счастлив видеть тебя. – Он делает шаг вперед и, оказавшись в моем личном пространстве, обнимает меня. – Я думал, ты уже не вернешься. Глупо, наверное, но… – Он зарывается лицом мне в воротник и полными легкими вдыхает меня.

И тогда я обнимаю его за спину и начинаю с извинения.

– Прости, что повел себя как мудак. Это было… дерьмово. – Да, очень красноречиво. В кавычках.

– Не извиняйся. Ты ничего плохого не сделал. Просто я запаниковал, вот и все.

– Нет, сделал. – Я глубоко вдыхаю и прислоняюсь к нему. – У меня неприятности на работе. Я облажался, но мне было так стыдно, что я не стал тебе говорить. Еще я переживал из-за денег. И тогда взял и просто отгородился от тебя. Чем не дерьмовое поведение?

Его теплые руки поглаживают меня по спине.

– Бэби, ты был в таком состоянии, что перестал нормально соображать. Если тебе стало хоть чуточку лучше, то я уже буду рад.

Меня сразу тянет заспорить. Я не хочу признавать себя человеком, у которого были проблемы с душевным здоровьем. Но они были, ведь так? Возможно, мама права, и на мой организм повлияли стероиды, но в чем бы ни заключалась причина, какое-то время я был не в себе. Отрицать это будет несправедливо по отношению к Весу.

– Знаешь, я думаю, мне уже лучше.

– Хорошо. – Его руки сжимаются крепче. – Для меня это самое главное, понимаешь?

У меня нет ни тени сомнения: он говорит от самого сердца. Я не знаю, за что мне так повезло. Многим ли удается найти человека, который умеет любить так беззаветно, как Вес любит меня?

Все. Время собраться.

Я отступаю на полшага назад и опускаю взгляд на коробку. Нет, Вес точно сочтет это нелепым.

Сделав глубокий вдох, я решаю: ну и пускай. Это важный жест, и он привел меня в Даллас, ведь так?

Я смотрю на коробку такими глазами, словно там прячется кобра.

– Ты дашь посмотреть, что внутри, или нет? – спрашивает Вес со смешком.

Я молча протягиваю ее. Он взвешивает ее на ладони и поднимает глаза.

– Не тяжелая, – говорит. – И не гремит. – Приподняв крышку, он открывает бумажную стружку, которой мы обложили мой важный знак. Черт, а если оно сломалось? Вся эта затея будет выглядеть еще глупей, чем была.

Пойду-ка я спрячусь за одним из тех тысячедолларовых кожаных кресел.

Расправив своей большой рукой стружку, он щурится на то, что внутри. Потом уносит коробку к окну. Там лучше видно.

– Оно сделано… из фиолетовых скиттлз?

– Да. – Мой голос осип.

Он поднимает мой знак двумя пальцами, предмет круглой формы, обрамленный светом вечерних огней.

– И это… – Он осекается, словно боясь ошибиться.

– Кольцо, – шепчу я. Во рту становится сухо. – В том интервью ты сказал… – Глубокий вдох. – Что хочешь когда-нибудь пожениться. И мне кажется, именно это нам и следует сделать.

После моих слов он секунду стоит неподвижно, как восковая фигура. Кольцо – во всей его нелепой красе – поднято вверх. Мы с Джесс истратили кучу терпения и кучу конфет, прежде чем поняли, какой ее клей подходит лучше всего и сколько времени застывает. Вчера это казалось невероятно мило и дико смешно.

Теперь я уже не уверен.

Вес опускает подбородок на грудь. Он силуэт на фоне окна, и что у него на лице – мне не видно.