— Я... я не полезу! — сумел выдавить я, несмотря на стучащие зубы.

— Ты появился из бутылки, — сказал человек. — Теперь, во имя небес, залезай обратно!

— Я не появлялся оттуда... — Только представьте себе! Я спорил с человеком!

Создание издало возмущенный возглас, который почти мог принадлежать гному.

— Не пытайся меня обмануть, — пошатнувшись, велел человек. — Они все вылезли из бутылок: гады, мыши, водные змеи. А теперь...

— Я уж точно не водная змея, — сказал я, — а мышей и гадов тут просто нет.

Человек очень страшно улыбнулся, но не ответил. Я почувствовал уверенность, что он поверил в то, что я сказал про гадов и мышей, хотя, возможно, даже видел их.

— В любом случае, — набравшись храбрости, сказал я, — в бутылку я не собираюсь... хорошо?

Человек сделал из бутылки глоток и задумчиво посмотрел на меня.

— Кто ты такой?

Я сказал ему. Он покачал головой.

— Нет. — Я имею ввиду, что ты такое?

— Я гном, — ответил я.

Я не был готов к реакции, произведенной этими словами. Стоявшее передо мной существо испустило дикий крик и подпрыгнуло. Я задрожал всеми конечностями, ожидая, что сейчас меня разорвут на части и сотрут в порошок.

Но вместо этого человек указал на меня дрожащим пальцем.

— Адский огонь и вечные муки! — прохрипел он. — Разве недостаточно того, что я пишу об этих проклятых существах, а? Теперь они лезут прямо под ноги, когда я решаю прогуляться по Центральному Парку. Ну, клянусь всеми кучами и лужами Нью-Йорка, я не стану это терпеть, пьяный я или трезвый!

Человек кинул бутылку мне в голову, но, разумеется, боли я не ощутил. Мы, гномы, весьма толстокожие.

— Конечно, я пьян! — продолжал он, пока я ежился от его ярости. — Если бы я не был пьян, то не видел бы тебя. Того, что я выпил, хватило бы, чтобы заставить человека проспрягать существительные! Послушай теперь, ты, толстая бочка!

И человек достал продолговатый плоский предмет, похожий на толстый том. Он выглядел, как книга, которую я даже когда-то видел, но точно не «Медные таблички Белиала», и я подумал, что у него в руках была книга человеческой магии. Я отшатнулся назад — разве можно винить меня в этом?

— Всегда одно и то же! — сжимая книгу обеими руками, вскричал человек. — Три желания или проклятие! Я знаю обратную формулу — встречаешь гнома, или человека с седыми бакенбардами, или самого дьявола, и он дает тебе то, о чем ты после пожалеешь. Да пусть меня опубликуют на шрифте Брайля, если я позволю тебе облапошить меня, ты, жалкое порождение бутылки с ромом. Я слишком много писал о тебе.

Человек ткнул в мою сторону ужасно тощим пальцем.

— Ну, давай, используй какую-нибудь свою... гм... магию. Тебе бы понравилось, да? Я знаю, что ты собираешься сделать. Хочешь наложить на меня заклятие, чтобы когда я завтра проснулся, то обнаружил бы, что все, к чему я прикасаюсь, превращается в золото. Или что у меня вместо носа пудинг. Или что всякий раз, когда я говорю, из моего рта выпадают серебряные монеты. Ха-ха!

Я мог только стоять в оцепенении. Сердито глядя на меня, человек продолжал бушевать.

— Ну ладно же, гном! Ты сам напросился. Теперь, когда ты будешь говорить, из твоего рта будет вылетать холодное железо. Как тебе это, а?

Я отшатнулся, трясясь и чувствуя тошноту.

— Так тебе не нравится холодное железо, да? Я так и думал. Я много читал о тебе и твоих дружках. Ну, я не буду так уж жесток. Пусть у тебя будет иммунитет к холодному железу — оно не навредит тебе. Гномы — о, боже! Почему я не решил зарабатывать деньги, копая канавы?

Его вдруг обуяла ярость, и он упал лицом вниз.