— Не слишком много пользы от меня, правда, Соня?

— Столько же пользы, сколько было и от всех знакомых Руби.

Гай бросил сигарету за парапет и снова наклонился вперед.

— Вся эта болтовня уводит нас в сторону. У меня было достаточно времени, пока я лежал в гамаке в этих проклятых джунглях. И я думал о вас, Соня, о своем возвращении к вам и о том, как мы создадим мальчику дом — вместе…

— Вместе… Вы не имеете в виду…

— Я имею в виду, что хочу, чтобы вы вышли за меня замуж. Сидите. Подождите, пока я не закончу. Посмотрите, как вы мне нужны. Женщина дает мужчине опору в жизни. В вас как раз много этого. Мне понадобится несколько лет, пока я полностью приду в себя, хотя за несколько дней в Кингскорте мне уже стало значительно лучше Я куплю этот дом, который вы сделали для Брандта, и мы поселимся там вместе с мальчиком.

Поселимся вместе! Соня надеялась, что выражение ее лица будет не слишком красноречиво, и презрение и удивление, которые она испытывала, останутся незаметны Гаю. Теперь, когда Гай Фарр не имел возможности вести прежний разгульный образ жизни, он хотел осесть на одном месте с женой, которая бы заботилась о нем. Соня, казалось, была поглощена изучением состояния лака на своих ногтях.

— Вы сомневаетесь, что я хочу осесть на одном месте.

Он сидел в кресле, откинувшись назад, и пускал изо рта голубые колечки дыма.

— Есть и другие — кто захочет заботиться обо мне и терпеть ребенка ради меня.

— Терпеть Дики! Но вы ведь не возьмете его?

— Конечно! Вы полагаете, что я позволю вам без моего участия вырастить моего сына?

— Тогда признайте его своим сыном, — она с победным видом повернулась к подходящей Серене Фарр — Вы слышали, что Гай назвал Дики своим сыном, не правда ли?

— Конечно, я слышала. Я рада, что ты нашел мужество отказаться от роли кузена, Гай. Ты знаешь, что я не очень-то люблю тебя, но я готова простить тебе многое за то, что в нашей жизни появилась Соня. Она оказалось для нашего старого дома чем-то вроде чистого свежего ветра. Будь мужчиной. Хотя бы раз в жизни прими на себя ответственность. Сделай объявление о том, что ребенок твой, сегодня за чаем после обеда, когда все гости соберутся в холле. Если ты это не сделаешь, то это сделаю я. Уже и так идет достаточно слухов, которые могут повредить Майклу на выборах.

Лицо Гая Фарра по-прежнему оставалось бесцветным. Даже губы под редкой щетиной усов были бледными. Бриллиант в кольце на его худощавой нервной руке, державшей сигарету, сверкал, как глаз хищного животного.

— Майкл! Всегда вас волнует только Майкл, Серена. Но вы не единственная, кто считает его лучшим человеком на свете. А что касается помощи ему на выборах — вы удивитесь, когда узнаете, что я смогу сделать. Имейте в виду то, что я сказал вам, Соня. Думаю, мне больше нечего добавить.

С этими словами он удалился. Серена провожала его взглядом, пока силуэт Гая не исчез в проеме двери.

— Вы знаете, я всегда очень сочувствую прирожденным идиотам, но идиотов злонамеренных я просто ненавижу. — Она так и не разъяснила Соне, что же имела в виду, сразу сменив тему разговора. — Я услышала этот ужасный плач Дики и спустилась вниз. Он ни разу не плакал с момента своего появления в Кингскорте. Правда? И я не удивилась, когда нашла здесь Гая. Он способен превратить самую спокойную и мирную ситуацию в бурлящий, огнедышащий вулкан. У него просто дар какой-то. Вы замечательно смеетесь, Соня, но не стоит смеяться надо мной.

Соня ответила ей звонким голосом:

— Я ничего не могу сделать, но это так смешно и непривычно, когда вы говорите так… прямо.

— Может быть, это смешно, но точно и выразительно.