— Ты не можешь развязать мне руки, милый?

Я попытался это сделать. Мои пальцы были мягкими, как сосиски.

— Попробую потом. Я развяжу их чуть позже, дорогая.

— Но так я совсем не смогу плыть. Тебе придется все делать одному.

— Немного ты нам все-таки поможешь.

От своих ботинок я избавился сразу, как только выпрыгнул за борт. В карманах у меня было пусто. Легкая рубашка и брюки почти ничего не весили. Я хотел их все-таки снять, но потом подумал, что они еще нам пригодятся, когда мы выберемся на берег.

Будь я один, у меня бы не было никаких проблем. Плывешь до тех пор, пока не почувствуешь, что руки работают словно сами по себе, потом отдыхаешь на спине и начинаешь снова, но уже другим стилем.

Однако, когда тащишь на себе другого человека, большого выбора нет. Легче всего было, когда она плыла сзади, ухватившись за мой пояс, и держалась между моих ног, помогая своими толчками моему медленному кролю. Но это не могло продолжаться слишком долго. Нам приходилось отдыхать, потом мы меняли положение, и я плыл на спине, а Пегги тянулась следом, держась за мою лодыжку и тоже работала ногами. Тяжелее всего было, когда я перекидывал ее связанные руки через свои плечи и плыл на боку.

У нас наверняка бы ничего не вышло, если бы вода была не такой теплой или обладала меньшей выталкивающей силой. Но даже в этих, самых благоприятных для нас условиях я начал сомневаться, что мы сможем добраться до берега. Вода для человека чужеродная среда. Она быстро отнимает силы. Прошло немного времени, и я плыл уже чисто машинально, полагаясь на одну только выносливость. И с каждым взмахом рук я уставал все быстрее.

В какой-то момент я осознал, что она все время повторяет мое имя. Я повернулся на спину, задыхаясь и пытаясь немного расслабить мышцы, которые отказывались держать меня на плаву.

— Плыви один и найди помощь, — сказала она. — Я могу продержаться на воде хоть целую неделю и даже не устану, правда.

Когда смог ответить, я произнес:

— Чепуха. Я наслаждаюсь каждой минутой путешествия.

— Боже, какие мы веселые, остроумные и находчивые! — выдавила она прерывающимся голосом. — Неужели мы так и будем шутить до самого конца?

— Ладно, — улыбнулся я. — Забудь об этом.

— Послушай, я устала от твоего геройства, Сэм. Я люблю тебя всем сердцем. Оставь меня здесь. Плыви к берегу.

— Шутки шутками, Пегги, но я тебя не оставлю. Мы сделаем это вместе или не сделаем совсем.

— Значит, мы этого не сделаем, Сэм. У тебя уже не хватает дыхания.

— Я немного отдохну. Потом все будет в порядке.

— Как далеко еще до берега?

— Примерно половина пути.

— Если все так закончится, это будет… такая гнусная насмешка.

— Ничего не закончится. Поверь мне, все будет хорошо!

— Не надо меня успокаивать. Я уже большая девочка.

Мы держались на плаву в темноте и молчали. Я искал выхода, но видел только одну реальную возможность спасти положение.

— Давай я посмотрю, не смогу ли я развязать твой узел, дорогая.

— Я как раз об этом подумала. Милый?

— Да?

— Желаю тебе удачи.

В темноте я нащупал узел с короткими концами шнура. Мои пальцы уже приобрели почти нормальную чувствительность, но по-прежнему были слишком неловки. Я был так изможден, что при каждой попытке развязать шнур уходил под воду. Я то дергал узел, то грыз его, пока не почувствовал, что у меня больше нет сил.

— Что-нибудь получается? — спросила она с каким-то неестественным спокойствием.