Что гораздо, гораздо важнее, он не подозревал о том, насколько ты – повзрослела. Я знал, поскольку все время был рядом, но не придавал тому значения… То ли из-за занятости, то ли потому, что боялся ошибиться… Когда мы с ним снова стали едины, я утратил ориентацию… Скажи, может ли творить хаос?
– Может, – отозвалась Деметра. – Хаос – источник творения. Оно возникает из реальности, которая не перестает поражать нас новизной, которая грандиознее, чем мы способны вообразить; и все же. Почему я не понимала? Неужели тоже заработалась или испугалась? Наверно, иначе бы я забросила свой – наш – мир. Однако он все равно обречен… Но если смерть породит жизнь.
– Да! – прошелестела листва. – Да! Я чувствую свою силу… Да!
Дух Деметры вновь подчинил себе Гатри. Они мчались сквозь леса, летели над полями, погружались в море и ныряли в грозовые тучи, а оттуда устремлялись к звездам. Деметра… Кира… Эйко… Джулиана!..
62
Для начала следовало восстановить плоть Энсона Гатри, что само по себе было достаточно сложной задачей.
В базе данных колонии хранилась медицинская карточка Гатри, в которой, в частности, была указана структура генотипа. Естественно, эта информация относилась не к модулю, а к тому человеку, чей прах давным-давно покоился на Луне, рядом с прахом его жены. И возродить того человека было не под силу никакому врачу. Однако карточку все же ввели в базу данных – на всякий случай. А вдруг понадобится?
Поэтому в тот день, когда свершилось невероятное, наномеханизмы действовали в точном соответствии с инструкциями. Включились молекулярные ассемблеры, сырьем для которых служили растворы в нанорезервуарах; они выстраивали цепочки ДНК и РНК, создавали зиготы, отбраковывали, исправляли, творили заново…
В искусственном чреве рос вовсе не эмбрион. Разумеется, такое вполне могло быть; в конце концов, на Земле не раз находились люди, достаточно богатые и тщеславные для того, чтобы воспитывать детей, которые родились у них с помощью клонирования – грубо говоря, отпочковались. Но Гатри никогда не испытывал подобного искушения; вдобавок, сейчас оно могло погубить его план. Нет, требовалось нормальное, сформировавшееся тело молодого мужчины. Именно мужчины, поскольку ребенок или подросток просто-напросто не выдержал бы того, что ему предстояло получить. Избыток знаний способен привести к безумию и гибели. А если позволить «клону» развиваться самостоятельно, в итоге возникнет личность, которая будет сопротивляться любым попыткам «расширить» ее сознание.
Рисковал даже взрослый человек. Ведь человеческое сознание – вовсе не чистая табличка, в отличие, скажем, от киберсети, которая не единожды воспроизводила в себе разум Энсона Гатри. Она получала данные бит за битом, по мере того, как происходило сканирование нейронов и считывание информации. И до тех пор, пока копирование не завершалось и данные не образовывали упорядоченный массив, программа бездействовала. А по завершении процесса обретала существование полноценная – с психической точки зрения – личность.
С «клоном» Гатри было иначе. Он жил с первого момента. В его организме происходил обмен веществ, функционировали внутренние органы, мозг становился все сложнее и начинал потихоньку управлять телом, регулировать ритм сердца и частоту пульса. Можно сказать, «клон» грезил.
Последовательная, побитовая передача информации представлялась невозможной, поскольку нервная система живого существа не знает состояния покоя. В силу своей природы она неминуемо исказит данные и отторгнет их как нечто чужеродное.
Гатри не знал, как поделиться с новым двойником своими знаниями и опытом, причем, желательно, за один сеанс мысленной связи. Впрочем, будь в его распоряжении такой прибор, он подумал бы, прежде чем им воспользоваться. |