Их тела распирало от жажды какой то необычной судьбы, а потому они часто занимались сексом, живя друг с другом почти год.

В середине декабря он привез ее на маленькую родительскую дачку, собранную из деревяшек, как конструктор. Тем не менее в ней было удобно, грел камин, а во дворе жарилось мясо.

Они ели шашлык, обжигаясь, хохоча друг над другом, когда жир стекал по подбородкам. Это казалось очень смешным. Они пили много сухого вина, а от того их глаза становились все более голодными и жадными.

Они привезли с собою чистое белье, но терпения перестелить не хватило, страсть победила. Мужчина и женщина любили друг друга всю ночь безмозгло и ненасытно…

Наутро он сжег на улице белье, испорченное следами любви, к тому же у нее началось, а хорошего стирального порошка не было.

Потом сидели возле маленького окошка и смотрели, как красавцы снегири склевывают остатки подмороженной рябины.

– Знаешь, как называют самок снегирей?

– Как? – он протяжно зевнул и заглянул ей в синие океаны глаз.

– Снегарки, – ответила. – Смотри смотри, видишь того, который задирает соседа?.. Это – девочка…

– Откуда знаешь?

– У снегирей самочки сварливы и держат самцов в полном подчинении…

Он опять посмотрел в самую глубину ее глаз. Неожиданно что то внутри его живота дернулось, он выбрался из за стола, прошел в спальню и вынес из нее пневматическую винтовку, из таких обычно в тире стреляют.

– Зачем она тебе? – спросила почти без интереса.

Он промолчал в ответ, осторожно открыл окно и прицелился.

В ее взгляде появилось любопытство.

Снегири, толкаясь, дергали с веток ягоды. Некоторые крупные рябины падали в снег…

Выстрел прозвучал совсем тихо, как сломанная каминная спичина.

Один из снегирей, совсем толстый, упал с ветки туда же в снег, где валялась упущенная ягода. Остальные разлетелись…

– Попал, – резюмировал он.

– Попал, – подтвердила она.

Неожиданно все его тело наполнилось жаром, будто раскаленный металл в жилы пустили.

Зачем?!! Зачем?!! Зачем?!! – пульсировал мозг.

– Ты меня простил? – спросила она.

– За что? – сухим ртом переспросил.

– Ты, правда, лучший! Я не хотела спать с ним! Как то так получилось!

Он метнулся в одну сторону, затем в другую! Выбежал во двор, прошел к самому окну, оставляя глубокие следы в сугробах.

Она внимательно наблюдала за тем, как он отыскал подбитую птицу, как бережно взял безжизненное тельце в руки…

Он вернулся и положил птицу прямо на стол. Снегирь не казался таким толстым, как при жизни. Правда, красная грудка была более красной, вероятно, окрасилась кровью, вытекшей из крошечной дырочки.

– Так ты меня простил? Настоящий бы друг так не сделал! Громов никогда не был тебе другом! Так, прикидывался!

Его тело по прежнему пульсировало.

– Сука ты! – бросил. – Ты это специально! Сколько можно рассказывать о том, как ты трахалась с моим другом. Тварь бессердечная! Нарочно мучаешь меня!

Неожиданно снегирь дернул лапками. В глазах у него просияло.

– Жив!

Снегирь подтвердил свое присутствие на этом свете слабым трепыханием крылышек.

– Да нет же! – заспорила она. – Мертвая птица…

– Да жив, жив пацан!

– Нет же! Твой пацан мертв!

Она подошла вплотную, наклонилась над птичьим тельцем, погладила наманикюренным пальцем красную грудку, отыскала крохотное пулевое отверстие и воткнула в него подпиленный ноготь, утапливая палец все глубже, расковыривая тушку до самого нутра.

Снегирь дернулся, и в черных птичьих зрачках погасло.

Она выудила палец обратно и держала его в неприличном жесте окровавленным.