Чего он в общем-то ни от кого и не скрывал. Это не прибавляло ему

популярности в глазах начавшего неожиданно быстро меняться руководства. Но

он был едва ли не самым опытным дежурным генералом и благодаря уже более

чем почтенному возрасту не представлял никакой опасности карьерного роста

для новоявленных лизоблюдов. И потому Семена Никитича терпели на службе,

неизменно ставя на дежурство в наиболее ответственные моменты.

  Сегодня дежурство выдалось скучным. Прохоров придирчиво проверил форму у

заступавшей смены, обошел все помещения, пару часов погонял вторую и

третью смену на компьютерном тренажере, базовый процессор которого был

получен отнюдь не благодаря, а как раз вопреки активным усилиям

новоявленных "заклятых друзей". Потом удалился в комнату отдыха, чтобы,

сняв начищенные до блеска сапоги (окружающие считали эти сапоги вызовом

придурковатого старикана новым порядкам, на самом деле пристрастие к

сапогам объяснялось лишь давней привычкой Семена Никитича, у которого от

неудобных форменных ботинок быстро разбаливались ноги), попить своего

фирменного крепкого чайку, как вдруг на пороге возник старший оператор

службы ДРЛО.

  - Товарищ генерал... там это... множественные цели...

  Прохоров окинул подполковника сердитым взглядом - тот выглядел

растерянным, если не сказать ошарашенным, и, наклонившись к стоящим у

стола сапогам, ворчливо пробурчал:

  - Что значит множественные? Доложите внятно: сколько, откуда, скорость

сближения, как идентифицированы?

  Подполковник глухо ответил:

  - Там непонятно, товарищ генерал. БИС выдает данные почти на сорок тысяч

целей...

  - Что?! - Прохоров вскочил с кресла и как был, в одном сапоге и одном

тапке, рванул к центральному пульту.

  - Что здесь творится?

  Один из молодых офицеров с возбужденно горящим лицом пробормотал:

  - Непонятно, товарищ генерал, то ли сбой, то ли... пришельцы. - И, чтобы

этот суровый старик со скверным характером не принял его за полоумного,

торопливо пояснил: - Мы засекли схожие цели практически по всему северному

полушарию, да и "Космонавт Волков" передает из Южной Атлантики, что у них

там творится то же самое. К тому же похоже, что векторы сближения всех

целей начинаются на орбите.

  Прохоров ошарашенно моргнул, но тут же взял себя в руки и, не замечая, что

он по-прежнему только в одном сапоге, торопливо занял свое место.

  Спустя десять минут он раздраженно бросил на рычаг трубку телефона с

двуглавым орлом на месте номеронабирателя, зло скривился, повернулся в

кресле и недрогнувшей рукой откинул прозрачный колпак из прочной

пластмассы, повернул вверх ярко-алый старомодный тумблер. Под сводами

противоатомного бункера, в котором располагался командный пункт, завыли

сирены. И каждый из тех, кто находился в этом бункере, отчетливо осознал,

что в то же самое мгновение точно такие же сирены воют в десятках и сотнях

подобных бункеров, в боевых рубках кораблей, над ракетными капонирами и

затерянными в тайге аэродромами. Семен Никитич окинул взглядом

повернувшиеся к нему белые лица и, сурово поджав губы, глухо произнес:

  - Ну что ж, сынки, для этого мы с вами здесь и сидим.

  В этот момент какой-то капитан, суетливо стянув с головы гарнитуру связи,

вскочил на ноги и заорал срывающимся фальцетом:

  - Что вы творите, старый дурак! Это же первый контакт человечества с

внеземным разумом. А вы собираетесь садить по ним ракетами с нейтронными

боеголовками...

  Прохоров демонстративно расстегнул кобуру, достал легонький генеральский

ПСМ и рявкнул на капитана:

  - Сесть! Заткнуться! - Потом, чуть сбавив тон, ответил: - Ни по кому я

ничем садить не собираюсь.