начнут садить по нам...

  Но закончить свою мысль ему не удалось. Свет в помещении внезапно мигнул,

а потом и вовсе погас. Одновременно погасли и все экраны. В темноте кто-то

тихо прошептал: "Ой, мама дорогая!" Бетонный пол бункера вздрогнул, и

снизу послышался низкий гул разгоняющихся резервных дизелей. Экраны вновь

осветились неярким зеленоватым светом. Спустя мгновение от одного из

постов послышался сдавленный всхлип и срывающийся голос выкрикнул:

  - Они бомбардируют Москву!!! А спустя секунду:

  - И Питер!..

  - Екатеринбург...

  - Челябинск...

  - Мурманск...

  - О, суки! Владивосток накрыло!

  Генерал Прохоров прикрыл глаза, протянул руку и надавил на большую красную

кнопку, расположенную в одной ячейке с уже включенным тумблером, а потом

откинулся на спинку кресла. Он сделал все, что мог, и дальнейшее от него

больше не зависело.

  * * *

  Трехзвездочный генерал Боб Эмерсон разглядывал мокрое пятно на левой

брючине. Полминуты назад "Гору" изрядно тряхнуло, и легкий пластиковый

стаканчик, который приволок ему лейтенант в последние минуты еще той,

мирной жизни (подумать только, с того момента прошло не более получаса),

опрокинулся и украсил его штанину остатками недопитого кофе. Генерал

Эмерсон считался отъявленным занудой и педантом, но даже он не мог

позволить себе роскоши расстраиваться из-за испорченных брюк больше, чем

пару мгновений. Генерал оторвал взгляд от брюк и повернул голову в сторону

большого, во всю стену, многосекторного экрана.

  - Что там новенького, Денни? Сухопарый полковник торопливо ответил:

  - Похоже, мы остались в одиночестве, сэр. Вашингтон не отвечает. И, судя

по картинке со спутника, там не осталось ни одного целого строения. А на

месте Пентагона вообще здоровенная дыра, быстро заполняющаяся водами

Потомака.

  Эмерсон сосредоточенно кивнул:

  - А как там дела у русских?

  Полковник слегка искривил губы в раздраженной усмешке. Конечно, генерал

уже в том возрасте и звании, когда человек имеет право на капельку

маразма, но с этими русскими он уже перегибает. В конце концов, Эмерсон ни

разу не поинтересовался, как дела у союзников, а вот про русских спросил

уже, наверное, раз двадцать пять.

  - Как и везде. Пытаются сопротивляться, но... По самым приблизительным

оценкам, у них разрушено девяносто процентов основных промышленных центров.

  Генерал усмехнулся.

  - Да, мы все в одном и том же дерьме.

  Откуда-то из дальнего угла вдруг послышался вопль, и офицер, вскочив на

ноги, заорал со слезою в голосе:

  - Почему, почему они так с нами поступили?!

  Эмерсон вздохнул - это был уже седьмой - и, привычно махнув рукой

медицинской команде, снова повернулся к пульту. У него осталось всего

пятнадцать процентов противоракет, от которых, правда, не было никакого

толку. Кроме того, система обороны Североамериканского континента потеряла

восемьдесят процентов наземных радиолокационных станций, большую часть

спутников и практически все самолеты-перехватчики. По существу, НОРАД

перестала существовать.

  Вдруг полковник удивленно присвистнул:

  - Сэр... русские запускают свои баллистические ракеты и подрывают их на

высоте сорока километров над своими крупнейшими городами. Они сошли с ума!

  Эмерсон подался вперед.

  - Я не думаю, Денни. Подождем пару минут. Через некоторое время генерал

удовлетворенно усмехнулся:

  - Они меня не разочаровали.