Впрочем, существовала одна внешняя причина, которая, как слышал майор, могла все их разом вывести из строя. Но субъективно фактор этот представлялся в высшей степени маловероятным, а объективно считался совершенно неконтролируемым – поэтому в реальной ситуации просто не хотелось принимать его в расчет.

Выронив обломок кирпича из руки, майор с немым удивлением посмотрел на перепачканную красной пылью ладонь.

– Не получилось, – с сочувствием покачал головой старик.

– Ну, хватит! – Майор со злостью рванул с плеча ружье – единственное оружие, которое у него осталось, – и снова направил его на старика. – Или ты сейчас же говоришь мне, кто ты такой и как тебе удалось все это проделать, или будешь лежать в луже рядом с ним! – Майор махнул стволом в сторону распростертого в луже тела лейтенанта.

Он старался спрятать свою растерянность, прикрыв ее ярко выраженной агрессивностью, но получалось это у него не очень убедительно.

– Я уже сказал тебе, что я Гефар...

– Бред!

– То, что ты не хочешь в это верить, вовсе не отменяет данного факта.

– Ты хочешь сказать, что тебе от роду несколько сотен лет

– В каком‑то смысле я гораздо старше ныне существующей Вселенной.

– Я хочу услышать правду, а не сказку про Воина Тьмы!

– Хочешь ты этого или нет, но я являюсь новым воплощением Воина Тьмы, именуемого Гефаром. Я не тот, о ком рассказывают легенды, но я стану им после того, как мы начнем войну.

– Ты собираешься объявить нам войну?

– Не я, – улыбнувшись, покачал головой старик, называющий себя Гефаром. – Запредельная реальность – вот кто ваш истинный противник. А я всего лишь одно из ее проявлений. Неужели ты так до сих пор этого не понял?

Майор ничего не ответил. Его охватило смятение, равного которому он никогда еще не испытывал. Следом пришел страх, появившийся откуда‑то из неведомых глубин подсознания, страх, который вырастал из присущего всему живому инстинкта самосохранения. Если бы он мог, то без сожаления признал бы свое поражение. Но это ли было нужно старику – или кто он там был на самом деле, – не сводившему с него пристального взгляда глаз, похожих на мутные стеклянные шарики?

Майор почувствовал, как у него закружилась голова.

– Хватит болтать! – крикнул он, взмахнув направленным на старика ружьем. – Вставай! Ты пойдешь со мной!

– Куда? – насмешливо поинтересовался старик.

– Не твое дело! – Майор не знал ответа на заданный Гефаром вопрос, он просто старался не поддаваться вновь накатившей на него волне дурноты и слабости. – Вставай!

– Попробуй заставить меня это сделать, – насмешливо предложил старик.

– Хорошо.

Майор закинул ружье на плечо и, откинув в сторону полу плаща, сорвал с пояса наручники. Раскрыв металлическое кольцо, он сделал шаг в направлении старика.

Старик быстрым движением раздернул в стороны полы халата на круглом, выпирающем из‑под одежды животе. Лицо его, утратив видимое добродушие, сделалось похожим на страшную маску, запечатлевшую предсмертные судороги. Глаза, почти вылезшие из орбит, оказались разделены надвое узкими щелками вертикальных зрачков. Разрез рта превратился в темный провал, полный черных гнилых зубов, из которого пахнуло омерзительным смрадом.

Пальцы рук старика скользнули по безупречно гладкой розовой коже живота и встретились возле пупка.