|
– «Значит, это все козни старого осла Чжоу и молодого распутника Хуа Гун-сю, лисы девятихвостой?» – воскликнул юноша. «Нет, – ответствует старик. – Врага своего ты в лицо не знаешь, а он знает о тебе хорошо и хочет тебя погубить. И все из-за этой вот шкатулки». – «Так выкинуть этот ящик в овраг или отдать его этому человеку, если из-за него столько неприятностей!» – вскричал Лю. «Нельзя, – говорит даос. – Ибо в сокровищнице сей сокрыты великие силы, которые не должны попасть в руки, ведомые недобродетельными помыслами. Если тебе Небо доверило нести ношу сию, стало быть, тебе она и предназначена». Лю хотел вскрыть шкатулку немедленно, но монах сказал, что нельзя этого делать, не определив гаданием счастливое место, день и час. И предложил он молодому Лю удалиться от «красного праха» – то есть, стало быть, от суетного мира людей. Сказал монах:
Познавший тайны жить уходит Туда, где воды есть да горы. Согласился с ним Лю Дэань, и покинули они город. Никто и никогда не видел их больше в этой провинции. Глава 8 Этот парень, пожалуй, был получше других. Эдвардас – так его звали. Эдик. Лет двадцати пяти, не такой здоровенный, как многие качки на пляже, но по-особенному ловкий и красивый в движениях. «Может быть, не хуже Демида», – подумала Лека. Она невольно продолжала сравнивать всех с Демидом, даже пытаясь убедить себя, что она свободна от его влияния и собирается заняться легким флиртом. Дождь поливал третий день. Коробов превратился в полного зануду и лишь что-то невнятно мычал, когда Лека пыталась оторвать его ото сна, еды или чтения и вытащить на улицу. Возможно, он боялся растаять, как Бастинда, под дождичком, а может быть, на него напала сонная болезнь. А Леке надоело сидеть дома. Она надела плащ-дождевик и отправилась гулять по пустым серым улицам. Ей очень нравилось бродить так, хлюпая промокшими туфлями по лужам, и представлять, что она – русалка, вышедшая на берег из соленой прохлады моря, чтобы найти своего доброго принца. – Лена, здравствуйте... – Рука легла на ее плечо. Лека обернулась. Да, это был он, Эдвард. Девушка чувствовала его присутствие уже полчаса – он шел за ней сзади и никак не мог решиться подойти. Лека не могла узнать, о чем он думает, – он был литовцем и думал, соответственно, на литовском языке. Но Лека чувствовала общий его настрой – здесь главенствовала влюбленность – темно-вишневая и сладкая, как шоколадка с начинкой, и пульсирующие оранжевые сполохи эротического влечения, и синяя дымка смущения. Лека молча улыбалась, вода текла по ее лицу, срываясь каплями с кончика носа. Ей нравился этот забавный высокий парень. – Лена, извините, вы меня, наверно, не помните? – Эдик говорил с легким акцентом, и это делало его еще более милым. – Мы с вами познакомились на пляже. Я тогда пытался угостить вас пивом, но вы не стали его пить. Почему-то. Это глупо так получилось. Вы, наверно, обиделись на меня тогда? – Эдвардас. Тебя так зовут? – Лека отбросила со лба мокрую прядку волос. – Эдик. Я тебя помню. Ты меня боишься, да? – Нет, ну почему же? Я просто... – Эдвард смущенно улыбнулся. – Вы такая красивая, Лена. Вы как фея леса – таинственная и какая-то... необычная. Я с вами говорю, а вы сейчас растаете в воздухе, и я вас больше никогда не увижу. Может так быть? – А феи бывают злыми? – Бывают. Но вы – добрая. Вы – чистый человек. Знаете, я могу это чувствовать. |
