РК сел и, дергая хвостом, стал наблюдать.

Гримла, лежавшая в корзине с котятами, тоже широко открыла глаза.

(В чем дело?) — тихо спросила она, чтобы не потревожить малышей.

(Пока точно не знаю, но, похоже, прибыл ваш неустрашимый лидер мульзар и вместе с ним — тот клоун из Федерации).

Котята возбужденно замяукали. Теперь, зная, что они не одиноки, малыши чувствовали себя уверенно и один за другим спрашивали своими тоненькими, детскими голосами:

(Новая ма, что такое неустрашимый? Новая ма, что такое лидер? Новая ма, что такое мульзар? Новая ма, что такое клоун? Новая ма, что такое федерация?)

(Я пойду с тобой), — заявила Гримла. Поскольку все маленькие рты, которые до этого, впившись в ее соски, заставляли ее лежать, теперь, задавая вопросы, оказались открыты, кошка поднялась и выпрыгнула из корзины. — (Что бы там он ни задумал, вряд ли это может быть хуже кучи котят! Я, похоже, действительно слишком стара для этого).

(А ты мне еще врезала из-за них), — напомнил ей РК.

(Я подумала, что ты собираешься обидеть их. Для вас, самцов, это обычное дело).

(Кто, я? Вот еще! Просто до этого я еще ни разу не видел таких маленьких котов, и мне стало интересно. Как, кстати, сейчас интересно, что замышляют эти двое).

Подойдя к стоявшему у края балкона РК, Гримла потерлась о него боком, и они стали наблюдать за флиттером, затаившимся в тени густой растительности.

(Теперь мне все понятно), — сказала Гримла. — (Ты просто старый и безвольный котяра. Мы что, так и будем без толку торчать здесь в то время, как нам необходимо провести расследование? Мне скоро придется вернуться, чтобы кормить малышей). — Снова подойдя к корзине, чтобы лизнуть на прощание одного из котят, она прыжком вернулась на балкон и бросила: — (Ну что, идем?)

(Вот сейчас все бросил и побежал), — фыркнул РК. — (Для начала я лучше подниму по тревоге всех этих так называемых храмовых хранителей, а вместе с ними и двуногих).

Но не успел он повернуться, чтобы разбудить остальных котов, как в мгновение ока оказался буквально окруженным ими. Большие пушистые тела бесшумно прыгали из окон, с других балконов и парапетов, сзади, сбоку — со всех сторон, и вскоре хризоберилловые глаза сотен хранителей пристально смотрели во тьму.

(Акорна!) — позвал РК, переходя на телепатический язык, с помощью которого он обычно общался с девушкой-гуманоидом и который здесь, на Макахомии, исходил, как ему казалось, даже не из мозга, а из подушечек его лап. — (У нас тут, судя по всему, назревают неприятности. Поторопись!)

(Я знаю. Я уже спешу), — последовал ответ.

Мью-Шер села на лежанке, протирая глаза. Она сонным взглядом посмотрела наружу, еще раз протерла глаза и — теперь уже без малейших признаков сонливости — встревоженно воскликнула:

— Озеро!

Однако РК и сам уже все видел. И даже не только видел, но и обонял. Пасти всех храмовых котов, собравшихся здесь, были ощерены, шерсть на их спинах стояла дыбом, хвосты, словно плети, хлестали из стороны в сторону. Даже слепые котята, хотя ничего и не видели, инстинктивно щетинились, и мягкая шерстка топорщилась на их слабеньких, раскоординированных еще телах.

Воды озера — столь чистые и прозрачные всего мгновение назад — теперь бурлили, извергая из себя клубы дыма, распространявшие едкое зловоние, которое было хуже запаха от меток сотни котов, страждущих любви.

РК издал низкое рычание и сказал, обращаясь к находившимся по соседству котам:

(Ну ладно, гвардия, вот как мы поступим: спустимся на берег, заберемся на уступ скалы, а потом, когда эти гады вылезут из флиттера, бросимся на них и уничтожим).