Изменить размер шрифта - +
Монтаж из нескольких картинок: крикет, футбол, гонки на байдарках, прыжки в высоту. Духовой оркестр играет марш. Восторженные крики болельщиков приветствуют спортсменов…

Белинда никогда не любила спорт, ей было чуждо понятие честной борьбы.

В серых предрассветных сумерках вдали показался берег. Где-то там были стройные пихты, голубые, прозрачные озера… Там была Финляндия. Пол спал. А когда проснулся, то с ужасом убедился, что Опискина на месте нет. Ну вот и все, устало решил Пол. Миссия окончательно провалилась. Однако в гостиной он обнаружил своего попутчика, с удивительным аппетитом уплетающего завтрак. Полу спросонья показалось, что все тело Опискина участвует в процессе поглощения пищи: ноги тянулись за кофейником, руки – за хлебом, словно на конце каждой конечности у него было еще по одному рту.

– Завтрак, – промычал вместо утреннего приветствия Опискин, одетый в очередную невероятную хламиду своей тети.

– Знаю, что завтрак, – неприязненно отозвался Пол. На столе была холодная рисовая каша, абрикосовый джем, очень жирная колбаса, копченый лосось, черная икра, сваренные вкрутую яйца, черный хлеб, масло. Завтрак для узников. Пол перевел взгляд на иллюминатор. Ясное летнее утро, вдали виднеется зеленый берег. По палубе гуляют люди. Пол узнал нескольких человек, которых ночью видел в баре. Он подошел к большому квадратному окну. Рядом прохаживался давешний знаток эпохи Тюдоров.

Пол громко постучал в стекло. Тот повернул голову, прищурился, узнал Пола и кивнул в знак приветствия. Пол громко прокричал ему несколько слов. Тот пожал плечами. Надо же, полная звуконепроницаемость. «Подожди, – шепнул Пол, – не уходи, подожди немного». Он взял книжку, вырвал чистый лист в начале, вытащил шариковую ручку и аккуратно написал: «То, что здесь написано, чистая правда. Примите меры, когда будет необходимо. Политическое убежище. Тайная полиция. Переоделся женщиной. Помогите». Он приложил листок к стеклу. Будущий профессор подошел к окну и внимательно прочитал. И, судя по загоревшимся глазам, сразу поверил. Он показал записку находившимся неподалеку футбольным болельщикам. Прочитав ее, они оживленно заговорили. Затем юный умник сделал Полу знак убрать записку. Очевидно, шел кто-то из русских. Пол живо сделал из своего призыва незаметный шарик. В это время Опискип соорудил себе гигантский бутерброд с колбасой и икрой и начал его жевать, громко и со вкусом чавкая.

А Пол, немного успокоившись, решил выпить кофе. Теперь оставалось только ждать.

Никто не появился, чтобы убрать грязную посуду. Насытившийся Опискин принял душ, побрился, используя для этой цели бритву Пола, напялил женскую одежду, напудрился, густо намазал губы помадой. Выглядел он ужасно, в его внешности было даже что-то устрашающее. Но Пол бодро похлопал его по плечу и проговорил:

– Хочу, чтобы ты знал: я восхищаюсь работами твоего отца. Доверься мне. Все будет хорошо.

Финляндия приближалась. Она, будто недоверчивая сторожевая собака, настороженно принюхивалась к приближающемуся судну. По палубе сновали люди. Пол сидел на стуле и курил. Он заметил, что юный лектор старается держаться поблизости. Очевидно, он совершенно не доверял русским. Молодой Опискип развалился на стуле и внимательно следил за передвижениями мух на потолке. Запакованные чемоданы стояли у двери. Пассажиры каюты люкс ждали Финляндию, как ждут опаздывающее такси.

Она прибыла вовремя. Еще до полудня «Александр Радищев» пришвартовался к причалу финской столицы. Судовые громкоговорители разносили далеко по сторонам бравурную советскую музыку. Из окна Полу не было видно, что происходит на причале. Помимо воли его начала бить дрожь. Опискин, заметив волнение своего защитника, начал сильно потеть. Струйки пота промывали чистые полоски в толстом слое пудры на его физиономии.

– Что теперь? – спросил он у Пола.

Быстрый переход