– Бесполезно. Трещины и дыры мгновенно зарастают, и тогда он начинает крушить храм и убивать жрецов, что попадутся ему на пути.

– Ы-ы-ы...

– Чего?

– Говорить. Не могу. Язык. Отвалится, – прошамкал я, выдерживая паузы достаточные, чтобы торчащая в языке булавка успела восстановить немного прочности.

– Развяжите его! – приказал старший.

На пальцах жрецов заплясали зловещие огни, словно давая понять, что своевольничать мне не дадут. Но я и не собирался – осушил Зелье Ремонта и продолжил:

– Я могу сломать льва и починить алтарь.

– Это божественные реликвии! А ты – жалкий дохлый жрец.

– Тогда вы ничем не рискуете и просто принесёте меня в жертву. Но если получится, то...

– Мы оставим тебя в живых!

– Я пришёл задать пару вопросов вашему богу. А ещё хочу забрать голову вот этого кота. Заодно и от вас отведу подозрения...

Жрец думал недолго:

– Хорошо. Но если станет только хуже – мы тебя из-под земли достанем!

В этом я как раз сомневался, и как же мне хотелось закопаться прямо у них на глазах, чтобы проверить искренность угрозы! Но пришлось сдержать свои порывы.

План мой был очень прост и основан на полученных от Ойя умениях: божественном ремонте и божественном разрушении. Скорее всего, каменный лев был обычным воплощением божественного проклятья, а не чем-то большим – иначе умения гремлина оказались бы бессильны против него, всё же, Соломон был рангом повыше.

Я достал кирку, одну из тех, что мы раздавали нубам в деревне и, хорошенько размахнувшись, что было сил, врезал по каменной шее.

Посыпались искры, и от статуи откололся крохотный кусочек – пять-десять тысяч таких ударов, и у меня действительно что-то может получиться! Это поняли и окружающие – кто-то сдержанно рассмеялся, кто-то напротив, побледнел, покрепче сжимая своё оружие в ожидании, когда лев начнёт бесчинствовать.

Каменная глыба и впрямь вздрогнула и захрустела, словно пробуждаясь от долгого сна.

Но окончательно очнуться я ей не позволил: Малое проклятье Ойя раскололо статую на две части, и отвалившаяся голова покатилась по полу.

– Бей его! – скомандовал жрец, и все присутствующие тут же навалились на остатки льва, молотя по нему, кто чем горазд.

– Теперь алтарь! – старший жрец схватил меня за шиворот и буквально швырнул к мраморному постаменту в виде книги.

Малое благословение тоже не подвело, и от трещины не осталось и следа. Жрец замер, глядя прямо перед собой: скорее всего, связывался с другими храмами при помощи специального чата – у меня был такой же, объединявший жрецов Нааму, но там и поболтать было не с кем, кроме Зелёного...

– Сработало... Удалось починить уже два алтаря, и новых трещин не появилось!

Пальцы жреца разжались, выпуская меня, и я не стал терять времени даром: ползком-ползком между ног беснующихся жрецов и наёмников добрался до валяющейся в стороне львиной головы и сгрёб её в свой инвентарь.

– Я вернулся, мои верные Искатели Знаний и Хранители Мудрости, – разнёсся вдруг по всему храму знакомый мне голос божества, – явите моему взору героя, что сокрушил проклятье и дал мне свободу...

Я гордо выпрямился и помахал рукой резному потолку.

– Опять ты? Схватите этого мерзавца немедленно! – голос сорвался на фальцет и я даже зажмурился в ожидании, что сейчас сверху начнёт брызгать слюной.

Не прошло и минуты, как я снова оказался опутан верёвками и с кляпом во рту, а сильные зеленые руки опять бесцеремонно мяли и щупали меня (надо бы «выключить» эту треклятую Розу!) – вот тебе и божественная благодарность...

– Я изрежу тебя в клочья пергаментными листами! Утоплю в чернилах! Раздавлю под двумя сотнями томов полного собрания сочинений Рагара Словоохотливого!

– Тоже рад тебя видеть, о Мудрейший!

– Почему этот гниющий мерзавец свободен? Что он делает в моём храме?

Я решил для разнообразия помолчать и доверил жрецам пересказать последние события, наконец-то избавившись от настойчивых приставаний зеленокожих красавиц – по крайней мере, мне очень хотелось верить, что хотя бы по меркам орков они привлекательны.