– Даже если вам удастся проделать всё это – что дальше? Да весь кластер с азартом подключится к новому эвенту «Возвращение Блудного Скульптора»! Одни захотят выступить на его стороне, другие – сокрушить. Как думаете, что случится, когда они поймут, что никакого «эвента» нет? Ни квестов, ни наград, ни древних спятивших скульпторов? А как на всё это отреагируют разработчики «Фанмира»?

– Но...

– Вы не только не способны адекватно оценивать ситуацию, но и серьезно переоцениваете свои возможности. Скажите, как давно вы были у психиатора?

Тридцать Первый встал и навис надо мной. И меня начала охватывать паника – потому что всё, что он говорил, было правдой. Заигравшись в Бездне в свои глиняные куличики, я совершенно забыл, что нахожусь хоть и в очень проработанной и реалистичной, но всё же в виртуальной игре. Где всё подчиняется правилам игровой механики, а каждый предмет, заклинание или даже божество – результат трудов сотен или даже тысяч разработчиков.

Которые, между прочим, внимательно следят за всеми значимыми событиями в игре: когда и кем создаются уникальные предметы, где и почему начинаются войны, как кланы заключают и расторгают союзы, какие боги теряют или обретают силу.

Осознание всего этого, равно как и собственной беспомощности, оказалось подобно удару чем-то тяжёлым по голове, в глазах вдруг стало темно, а непослушное тело сползло со стула, жадно хватая ускользающий воздух ртом.

– Врача, врача сюда – у него паническая атака! – рявкнул Второй, одним махом перепрыгивая через стол и бросаясь ко мне, а потом я потерял сознание.

* * *

В себя я пришёл в лазарете. Рядом сидел Четырнадцатый – один из приставленных ко мне врачей, и Второй, который заговорил сразу же, едва я открыл глаза:

– Лежи, не вставай, ничего страшного не случилось. У тебя больше полугода были полностью подавлены эмоции, но теперь они возвращаются – ну что, как тебе снова чувствовать себя живым человеком?

– Паршиво.

– Именно об этом мы тебе и пытались сказать.

– И ничего с этим сделать нельзя? – я прикрыл глаза рукой, чтобы свет не так сильно раздражал.

– Тебе вкололи успокоительное, но после той дряни, которой тебя пичкала капсула – это всё равно, что витаминка против сибирской язвы.

– И вы не можете синтезировать... ну, ту дрянь?

– Нет.

– А что насчёт других капсул? Моих... меня...

– Ты про клонов?

– Да... Нельзя у них взять немного?

– Понимаешь... Вы ведь чувствуете одно и то же. И если хоть кто-то впадёт в панику из-за недостатка препаратов – это ударит по всем вам. В этом же и смысл такой «цепи».

– Ну, так уберите из нее пару-тройку звеньев, а лекарство поделите на остальных!!!

Я попытался рывком сесть, но у Второго реакция оказалась получше, и он положил свою каменную ладонь мне на грудь, не позволяя даже пошевелиться.

– Вас осталось всего двое. Некого больше выкидывать. Давай, приходи в себя поскорее – Наталья волнуется. Или мне ей твоего «дублёра» показывать? Разницы между вами никакой, а сестру увидеть он не меньше твоего хочет.

Я напрягся, но потом выдохнул и закрыл глаза, пытаясь привести в порядок лихорадочно скачущие мысли. Похоже, мои «цветочки» закончились и начинаются те самые «ягодки»...

– Ну, привет, братишка, – Наташка улыбнулась и потянулась для объятий, как обычно мы делали после долгой разлуки.

Вроде бы всё, как обычно – вот только я чувствовал её напряжение.

Не верит, что я – это действительно я. Она ведь видела нас, там – всех нас, освобождаемых из капсул, больше десятка совершенно одинаковых «братишек», которые не просто выглядели, но и чувствовали, вели себя и даже думали совершенно одинаково!

– А ты загорела, я смотрю – как отдохнула?

– О да, эту поездку я никогда не забуду!

Наташка осеклась на полуслове: пока она раскатывала по южным курортам, я безвылазно сидел в бункере, в тесной комнатушке, почти 20 часов в сутки проводя в капсуле.