После бесчувственного зомби, который едва-едва ощущает прикосновения, не чувствует запаха и вкуса, реальность стала восприниматься гораздо ярче, острее и насыщеннее. Даже боль была в радость, ведь она позволяла снова чувствовать себя живым и, что гораздо важнее – свободным.

За исключением разве что зрения: мой Бес видел дальше и чётче, так что с непривычки, при выходе из капсулы, мне было сложно сосредотачиваться на удалённых объектах или мелких деталях.

– Нравится?

– Отличный кофе!

– Прежде, чем вы встретитесь с Натальей, я бы хотел вас кое с кем познакомить...

Часть стены бесшумно ушла в сторону, и в проёме показались две фигуры: ни одного из новоприбывших я раньше не видел. Они прошли в комнату и сели слева и справа от Второго.

– Знакомьтесь, это... Тридцатый, наш специалист в области генетической биохимии...

– Что, и такая наука есть?

– Представьте себе... – голос Тридцатого оказался сухим и надломленным, но звучал уверенно.

– Давайте перейдём сразу к делу.

– Да, конечно, меня предупреждали, что вы не слишком-то любите разбрасываться словами. Скажите, Иван Владимирович, находясь в игре, вы не замечали никаких странностей в собственном поведении?

– В каком смысле?

– Вы ведь играете за... живого мертвеца, да? Сидите в земле, плохо пахнете, питаетесь всякой дрянью... – я правильно понимаю?

– У этой расы ограниченное восприятие. В том числе нет вкуса...

– Да-да, я знаю, я смотрел отчёты психолога и изучал э-э-э... особенности вашего персонажа. Тогда давайте зайдём с другой стороны. Вы оказались заперты в виртуальности, в экстремально неблагоприятных условиях, без связи с внешним миром и даже без шансов на возвращение!

– К чему вы клоните?

– Оказавшись в такой ситуации, любой нормальный человек испытает определённый психологический... дискомфорт... Пять сотен смертей от удушья – это ведь уму непостижимо!

– Вот знаете, понятнее ни разу не стало.

Тридцатый умолк и выразительно посмотрел на Второго.

– Тебя, как и всех остальных узников, накачивали препаратами, притупляющими эмоции. Чувство тревоги, страха и прочее... Разве ты грустил по родным? Боялся никогда не выбраться? Чувствовал брезгливость, отправляя в рот червяка?

А вот теперь мне стало реально страшно. Тяжёлый ком подступил к горлу, и сердце бешено заколотилось. Похоже, что моё состояние не ускользнуло от внимания Тридцатого, и тот довольно ухмыльнулся, хватая меня за руку и нащупывая пульс.

– И... и что всё это значит?

– В интересны Корпорации не входило превращать вас в психов, поэтому они приняли кое-какие меры, защитив ваш разум от нежелательных перегрузок. Проблема в том, что конкретно в вашем случае препараты перестают действовать, а где взять новые – мы не знаем. Запасы капсулы исчерпаны...

– Я должен бояться?

– Вы будете бояться. Паниковать, грустить, тревожиться, скучать, сомневаться, отчаиваться и испытывать все те чувства, что делают нас слабыми и живыми людьми. И даже острее, чем обычно.

– И чем мне это грозит?

– Депрессия, потеря ориентиров и мотивации, сильное снижение эффективности...

– Ну, уж это я как-нибудь переживу, можете не сомневаться.

– Ваше поведение может заметно измениться – для окружающих, я имею в виду.

Этого мне ещё не хватало. Придётся и впрямь перед самым носом повесить себе напоминание: «Ты грёбанный бесчувственный зомби и обычный непись!»

– В общем-то, я просто решил предупредить, чтобы возвращение эмоций не застало вас врасплох.

Блин, а ведь Наташка наверняка обиделась, что я не смог её встретить. И какого хрена она так долго спит? Да и здесь ли она вообще? Может, мне просто лапши на уши навешали, а я и сижу, наивный болотный юноша?

– Где моя сестра! Я хочу видеть её немедленно!

Тридцатый и Второй переглянулись.