Скоро огонь в очаге догорел, и кухня погрузилась в темноту. «Сейчас он появится», — думал мальчик, трясясь от страха, и представляя себе то Дракона, то Буйвола, а то и самого Мышиного бога — говорили, что пострашнее он большого Тигра, бьет хвостом и носит на груди ожерелье из человечьих черепов. Неожиданно мальчик услышал плач младенца и решил, что по двору прошла кормилица с княжеским сыном и его голос донес ветер через трубу очага, но плач раздался снова — настойчивый, громкий, как голос медной трубы, в которую дуют монахи на праздниках. Тогда мальчик вылез из котла, подбросил в очаг коры и стружки. Огонь тут же весело заплясал, обрадованный подарку. Мальчик подошел к тому месту, откуда доносился плач, и увидел младенца наполовину вылезшего из мышиной норы. Он вопил, и от его крика падали сковороды, скисало молоко и взметались из очага к небу тысячи огненных светлячков. Мальчик помог младенцу выбраться из норы, взял на руки и стал покачивать. Скоро младенец замолчал и заснул. Мальчик направился к дверям кухни, повторяя шепотом: "Вот он! Ну вот же он! "

Скоро весь о чуде облетела дворец, князь призвал мальчика к себе и велел рассказать, как все было. Потом князь с большой свитой пришел на кухню, велел осветить дыру в углу, сам встал на четвереньки и, приложив щеку к каменному полу, долго смотрел в нору, удивляясь, как младенец мог там поместиться. Он пожаловал мальчику семь тяжелых серебряных монет и отдал приказ воспитывать найденыша вместе со своими сыновьями.

Услышав историю мальчика, Мышь заплакала. Не был ее младший сын ни сильным, ни красивым, ни умным, досталась ему чья-то невзрачная, убогая, хромая, никчемная душа, но был он плоть от плоти ее, и не могла она бросить мальчика в беде. Мышь почистила шерстку, смазала овечьим жиром хвост, завила колечками усы и отправилась в княжеские покои.

Молодая жена князя снимала с себя дорогие одежды, собираясь лечь спать, когда увидела крохотную серую мышь, которая бежала по пологу кровати, быстро перебирая лапками.

— Мышь! — закричала женщина.

От ее крика Мышь упала с полога прямо на шелковое одеяло, расшитое драконами. В спальне появился князь. Не долго думая, он снял тяжелый сапог и запустил им в Мышь. Мышь увернулась от сапога и запищала как можно громче:

— Князь, я мать того мальчика, которого принесли тебе сегодня.

— Ты? Мышь? — князь расхохотался. — Этого не может быть!

— Это правда. Принесите его сюда, и он тут же узнает свою матушку.

Князь подошел к кровати и сдернул одеяло. Драконы шумно изогнули спины, выпустили из пастей огонь, и Мышь оказалась на ковре.

— Ладно, если он не признает в тебе мать, я утоплю тебя в миске с кунжутным маслом, — князь хлопнул в ладоши и велел появившемуся слуге принести ребенка.

Когда младенца принесли, он спал, и князь ухватил его за нос. Мальчик проснулся и заплакал. Князь поднес его к Мыши. Увидев матушку, Цаггарелл весело угукнул, схватил ее и стал давить, как лимон. Мышь едва на задохнулась в его жаркой ладони.

— Теперь ты мне веришь? — спросила Мышь, когда мальчик ее отпустил.

— Он принял тебя за игрушку. Чудес не бывает.

— Тогда я скажу тебе, что есть у меня еще два сына: Тигр и Павлин.