— Пошто прелюбодействуешь, старый козлище?

— Я… я… — отшатнулся от меня Горемыжный. Коснувшись пальцем его темени, я прошептал в другое ухо: — Как у тебя очутилась трость убиенного Арсения Прохоровича, сознавайся…

— Украл… бесхозная… вещь… — забормотал староста, крутя головой. Чувствуя, что старик сейчас впадет в обморочное состояние, я тихо вернулся на свое место.

— Илья Ильич, чего вы там булькаете? — спросил пекарь.

— Да, не мешайте сосредоточиться, — добавил Дрынов.

— Аспарий… он… говорил со мной, — чуть дыша, отозвался Горемыжный.

— Дух Аспария может говорить только со мной, — назидательно произнес Дрынов. — И то посредством мистического блюдца. Успокойтесь. Итак, доктор, мы слушаем вас.

— Вопрос тот же: пусть он свяжется с духом убитого здесь человека, известного нам под именем Мишки-Стрельца.

Блюдце торопливо звякнуло два раза. Я посмотрел через свой прибор на Дрынова. На висках у него взбухли вены, а рот слегка приоткрылся. Раструбов откинулся на спинку кресла, словно ему как-то полегчало. Остальные сидели в тех же позах.

— Это означает — нет, — произнес Дрынов. — Дух Стрельца сейчас находится в низшем астрале, где нет связи.

— Неправда, — сказал я. — Связь есть. Я даже слышал, как дух Стрельца поднимается сейчас по лестнице.

— Чушь! — громче обычного отозвался Дрынов. — Как вы можете это слышать, молодой человек?

— Я обладаю высшими экстрасенсорными возможностями, как и мой дед, — заявил я. — Я, например, вижу даже, как вы сунули руку в карман. Не надо ничего доставать, Викентий Львович.

Дрынов медленно вытащил руку из кармана — в ней ничего не было. Но взгляд его стал блуждать по комнате, словно он искан в кромешной темноте пути к отступлению. Я почувствовал, что моя догадка обретает плоть.

— Дух Стрельца стоит сейчас за дверью, — продолжил я, рассчитывая на то, что Марков слышит мои слова. — Сейчас он откроет ее и войдет к нам.

— Включите свет! — резко выкрикнул Дрынов. От этого возгласа очнувшийся Горемыжный подскочил с кресла, ударился головой о лампочку, и ее осколки посыпались на пол. Теперь даже при всем желании мы не смогли бы зажечь электричество. Дверь скрипнула и отворилась. На пороге зыбко покачивалась небольшая фигура в белом, с таким же мертвенно-бледным, будто фосфоресцирующим лицом. Сидящие за столом издали сдавленный, испуганный вздох. Но больше всего меня интересовал Дрынов, который стал медленно подниматься с кресла. Глаза его расширились от ужаса.

— Опуститесь на место, — произнес я, и главный спирит послушно выполнил мое указание. Фигура в белом плавно выдвинулась на середину комнаты.

— Спрашивайте… — тихим, загробным голосом проговорил Марков. «Из него получился бы неплохой артист!» — подумал я. Мне было хорошо видно через прибор его густо набеленное лицо, куда Милена добавила немного фосфора, но перед другими маячило лишь бледное облако. Горемыжный снова стал впадать в полубессознательный транс, Монк бормотал какие-то свои заклинания, и только учитель Кох с каменной решимостью всматривался в явившийся дух. Я увидел, как рука пекаря тянется к лежащему на блюдце черепу. Доктор не был посвящен в эту часть моего плана и потому также взирал на Маркова с немалым удивлением.