Изменить размер шрифта - +
Такой же формы, только уже. А на стенках — бетонных, я хорошенько рассмотрел, во всяком случае, очень похожих на бетонные — периодически попадались металлические пластины с надписями выцветшей краской. И я решил, что, быстрей всего, это отстойник городской канализационной системы или выводная труба, которая ведет к отстойнику.

А город наверху должен быть очень большим.

И совершенно мертвым. Причем — очень давно уже.

Потому что невозможно себе представить живой город с чистыми и сухими канализационными стоками. Все живые существа, к сожалению, гадят.

А эта система, где все уже давным-давно вымыто дождями и высохло само по себе, она меня на очень грустные мысли навела. О бренности всего сущего.

И я подумал — если город мертв, то кто же здесь живет? И тут увидел на стене зверя, который удирал от моего света.

Ночной кошмар Эдит. Я знаю таких существ — интернациональные бытовые паразиты. Только этот таракан был ростом с ладонь и с антеннами длиной в четверть метра. И на вид довольно неприятный.

Вот как, думаю, уходит слава мира… Цивилизации рождаются и умирают, а тараканы остаются. И вид у них, прямо скажем, процветающий…

Я шел и предавался грустным раздумьям. О том, что по типу сооружений и по виду письменности вроде бы похоже, что жили тут раньше люди, насколько я помню лекции в университете, цивилизация могла бы быть, близкая к индексу «8-А». И еще я думал о подозрительно высоком радиационном фоне. О слишком крупных тараканах. И о том, что надо бы выбраться на поверхность и посмотреть на этот бедный мир, который, похоже, каким-то образом себя угробил.

Сфотографировать бы это печальное зрелище и показать Эдит. Как пример безответственности так называемых цивилизованных людей.

Но несмотря на всю эту депрессивную философию, я все-таки старался сечь обстановку. И вдруг слышу: в боковом проходе возня и писк.

Причем — возня довольно крупных существ, а писк такой тоненький… Мышиный, в общем.

Я, конечно, дернулся туда посмотреть. Хотя уже догадывался, что увижу. Крыс-мутантов. Которые тут так же процветают, как и тараканы. Почетное второе место по выживанию.

Но все равно дернулся. Интересно было подтвердить гипотезу.

Я побежал, и не учел, что эхо от моих шагов кого угодно распугает. Так что они, натурально, кинулись врассыпную.

Насколько я заметил, удирали на четырех конечностях. Ага, крысы…

А одно существо — я уж не посмел его крысой назвать — осталось лежать на полу. И оно смотрело на меня, а глаза у него были круглые, выпуклые и черные. На очень странном… странной… морде лица. Не знаю, как точнее назвать.

Вот так мы со Старшим Мышом и познакомились.

 

Когда я подошел поближе, он сделал так: "К-к!"

Как кашлянул тихонько. Но я понял, что на этот звук надо дешифратор строить. Потому что передо мной просто товарищ по разуму.

Только не антропоид, а… как бы это сказать… рэтоид, наверное. Крысоид.

Но раньше, чем строить дешифратор, я Мыша заклеил пластырем. Он истекал кровью, ребята — поэтому не мог убежать. У него были укусы и несколько колотых ран, как от заточки — в опасных местах, шея и грудь. И я его заклеил и накачал теми стимуляторами, которые были у меня с собой — портативный диагност из аптечки выдавал, что организм у него, за небольшими исключениями, напоминает крысиный и человеческий. А значит, наши препараты должны работать.

Он, похоже, догадался, что я пытаюсь ему помогать, потому что не сопротивлялся, только понюхивал воздух и мои руки и шевелил вибриссами. Они у него росли около носа, как у крысы усы — двумя пышными пучками. Личная локация. Длинные — сантиметров по тридцать, плотные такие, упругие волоски.

Забавно выглядит. Он вообще ужасно мил.

Быстрый переход