Армен смущенно посмотрел на Асмик и Грикора, как бы спрашивая, что ему делать. Затем тоже прыгнул на берег:

- Камо, подожди, и я с тобой!

Под ногами Армена остров тоже качался и пружинил так, точно это была гигантская резинка, покрытая камышами и зеленью.

Обойдя благополучно островок, Камо с Арменом вернулись к лодке.

- По-моему, - говорил Армен, - корни сплелись, как канаты, и опустились на дно, а там засосало их илом - вот они и удерживают наш остров крепко, как якоря.

- Ты погляди: весь он точно толстым войлочным ковром покрыт, - сказал Камо. - Вероятно, камыши высыхали, рассыпались под ударами ветра и града и оседали на перепутавшиеся корневища. Вот так и образовался этот ковер.

- А если корни-якоря оборвутся? - спросила Асмик. - Что тогда?

- Если оборвутся, течение понесет наш остров из Гилли прямо в Севан вместе с нами, - засмеялся Камо.

Грикор и Асмик тоже выскочили на берег.

- Поглядите, гусыня! - закричал Грикор, увидя в камышовых зарослях гнездо и гусыню, сидевшую на яйцах. Неподалеку от нее стоял гусак, оберегавший гнездо.

Увидев Грикора, гусак зашипел так сердито, что тот невольно попятился. Но страх, вызванный появлением человека, все же победил птицу, и она взлетела. Оставшись без защитника, шумно хлопая крыльями, покинула гнездо и гусыня.

- Яйца, яйца-то какие! Идите сюда! - звал товарищей Грикор, вынув из гнезда два гусиных яйца. - Здесь целых четыре, каждое - с голову ребенка! - как всегда, преувеличивал он.

- Дай-ка сюда… Ого, да какие, же они крепкие! - воскликнул Камо, пробуя яйцо на зуб.

Ребята с любопытством рассматривали огромное гнездо. Оно было свито из стеблей и листьев камыша, сухих трав и тщательно устлано мягким гусиным пухом.

- Эти яйца возьмем, они свежие, - сказала Асмик.

- А как ты узнала, что они свежие? - спросил Камо.

- По числу яиц… Вот погляди, одно еще совсем теплое - только что снесла. Старая серая гусыня несет до двенадцати яиц и только потом садится высиживать. Если найдешь в гнезде немного яиц - значит, свежие, снесет еще, а не то и молодая гусыня снесла - они несут меньше. А утка кладет больше, до шестнадцати.

Приняв к сведению эти авторитетные разъяснения девочки, ребята разбрелись по островку.

- Ой, еще гнездо! А яйца какие пестренькие! Чьи это яйца? - послышался голос Грикора.

Он стоял перед большем гнездом, в котором лежало девять яиц. Снаружи грубое и жесткое, гнездо, сделанное из обломков камыша, внутри было устлано мягким, нежным пухом.

Асмик подошла к нему и взяла яйцо, словно покрытое веснушками.

- Это водяной черной курицы - лысухи, - сказала она. Армен принес полную шапку продолговатых, с гладкой скорлупкой яиц:

- А эти?

- Эти, конечно, утиные… Как ты плохо разбираешься, Армен! - упрекнула его Асмик. - Их снесла кряква. Эта утка очень похожа на нашу, на домашнюю.

Армен поглядел на Асмик и улыбнулся:

- Ты откуда все это знаешь?

- Сказала же я, что мы с мамой в прошлом году собирали яйца.

Охваченный охотничьим пылом, Чамбар деятельно обыскивал камышовник и находил ходы, проложенные выдрой. Однако все его старания пропадали даром - охотник не шел по его следам, выстрела не раздавалось. Радуясь гнездам птиц, которые попутно вынюхивал Чамбар, Камо собирал яйца и то и дело похваливал пса. Чамбар понял наконец, что от него требовалось, и начал усердно помогать Камо, радостным лаем оповещая мальчика о каждом найденном гнезде. Когда Камо выбирал из гнезда яйца, Чамбар стоял около него, весело виляя хвостом.

Один раз Камо не нашел на месте, куда его привел пес. ничего, кроме горки мелко накрошенного камыша.

- Что же ты, Чамбар, меня обманываешь? - укоризненно покачал он головой и хотел было повернуть обратно, но собака стала поперек дороги и сердито залаяла.