Отец Асмик, Ованес, прямодушный и честный человек, рука об руку с Багратом сражался против фашистов, из одного котелка ел, а однажды в штыковом бою спас ему жизнь. На руках у Баграта Ованес и умер, отдав свою жизнь за советскую Родину в сражении на берегах Одера.

Баграт молча погладил шелковистые темно-каштановые волосы девочки и незаметно вздохнул.

Войдя в сарай, он увидел птенцов и улыбнулся.

- И впрямь вылупились! - сказал председатель. - Теперь счетовод может оформить вашу затею. А пока вот пойдите и получите обед для ваших питомцев.

Он вынул из кармана блокнот и, написав записку, дал ее Грикору. Тот торопливо побежал на склад.

Дружески беседуя, Баграт и Арам Михайлович ушли. Школьники чувствовали, что разговор идет о затеянном ими общественном деле, и лица их светились радостью.

Заведующий складом, ворча, отпустил яйца. Он не верил в удачу этого дела.

Птенцы лысухи, постукивая клювиками, ели желтки крутых яиц. а дед Асатур смотрел на них и самодовольно поглаживал бороду.

Он, казалось, помолодел лет на двадцать.

- Доченька, а когда же вылупятся гусята?

- Скоро, скоро… Вон из этого инкубатора ждем.

- А утки? - спрашивал старик.

- Чирки вылупятся, наверно, завтра-послезавтра. А в этом инкубаторе есть еще яйца и серых уток.

В последующие дни действительно начали вылупляться утята. Сарай наполнился их веселым писком.

Еще крошечные, они, завидев воду, мчались к корытам и стайками плавали и ныряли, делая вид, будто корм в воде добывают.

Кормили их только творогом и крутыми, мелко накрошенными яйцами.

Однажды, войдя в сарай, Асмик остановилась в изумлении. В углу на соломе была сложена горка яиц. Рядом на корточках сидел Грикор и пересчитывал их.

- Откуда? - спросила Асмик.

- Помнишь, крысы у нас занимали? Вот и вернули. Из уважения ко мне. Вам бы они не отдали.

- Грикор, скажи правду: где достал?

- Говорю вам: крысы постыдились своего разбойничьего поведения и назад отдали…

Так ребята и не узнали, откуда достал Грикор яйца. Разве что и на самом деле нашел крысиный склад…

- Ну-ка, посчитай, Асмик. По-моему, сколько взяли, столько и отдали. Только три штуки я им оставил, для их детенышей: жаль мне их стало, - сказал Грикор.

- Так, значит, ни одного и не съели? - удивился Камо.

- Представь себе, ни одного. У них пока крысенят нет: о будущих заботились. Подумайте только, какие сердечные родители! А вы еще презираете крыс. Я бы просто расцеловал им мордочки за добрые их сердца!

- Фу! Ты опять?… Ох, и как же крысы ненавидят сейчас Грикора! - смеялась Асмик. - Ночью придут и загрызут его, сонного.

- Так я здесь и остался, чтобы они меня загрызли!… Кончено, шабаш! Я свой долг выполнил. Два батальона птенцов от меня получили, мою долю? Ну и прощайте!

- Нет, Грикор, гусиным яйцам еще срок не вышел, им еще денек лежать надо. Еще на две-три ночки останься, - упрашивал его Камо.

- Ну, если секретарь комитета комсомола приказывает, подчиниться, ничего не поделаешь!

Тревожный день

Настал двадцать восьмой день.

И в тот самый момент, когда первый гусенок зашевелился,в яйце и пробил скорлупку своим желтеньким, но уже крепким клювиком, Армен, сидевший у инкубатора и не спускавший глаз с термометра, вдруг вскочил с места и испуганно закричал.

- Асмик, температура падает! - едва переводя дыхание, сказал он.

- Как? В обоих?

- Нет, только в этом.

- Отчего?

- Энергия в аккумуляторах истощается.

- Что же теперь будет?

- Остынут яйца. Надо скорее найти новые аккумуляторы.

Асмик побежала звать на помощь Камо.