– Я знал, что вы в библиотеке. Мне сказали ваши, я звонил вам домой…

Кира молча шла своей дорогой.

– Кира, пожалуйста, постойте. Я должен объяснить.

Она не замедлила шага. Он суетливо пытался пристроиться рядом, но никак не мог попасть в ногу – то отставал, то забегал вперед, беспомощно заглядывая ей в лицо. Как когда‑то – Симагин Асе.

– Вы, наверное, уже прочитали… или вам кто‑то сказал? Если вы не читали, я принес газету, посмотрите!

Она шла, даже не глядя в его сторону. Словно не видела и не слышала. Оскальзываясь, Кашинский продолжал семенить рядом.

– Они там чуть перехлестнули пару раз, но это неизбежно, когда люди горячатся… а ведь они возмущены. Они действительно приняли все, что я рассказал, близко к сердцу… и, по правде сказать, это нельзя не принять близко к сердцу, Кира! Ведь то, что вы… что Токарев ваш творит – поистине чудовищно! Они, в редакции, уже сами связались с Америкой, нашли бывшего сослуживца – это все правда. Я только от них узнал, что его отец – Симагин… Я ведь знал его, Кира! – он задохнулся. – Знал! Обманщик… Я мог бы вам много рассказать! Но я не об этом сейчас. Я о их негодовании. Мне даже не пришлось их уговаривать – наоборот, я пытался… да‑да, Кира, поверьте, я честно пытался убедить их быть более бережными, более снисходительными и осторожными. Но ведь это люди с убеждениями!

Набережная приближалась неумолимо.

– Кира! Ну постойте же! – отчаянно выкрикнул он. – Нельзя так! Хотя бы постойте! Я ведь тоже человек!

Она остановилась и повернулась к нему. На какое‑то мгновение ему показалось, что ему – удалось.

– Кира, я вас… – начал было он, желая наконец сказать «люблю», но она, хоть и вняла его мольбе, слушать не собиралась.

– Знаете, Вадим, раньше были такие люди – осведомители, – спокойно и бесстрастно сказала она. – Хорошо, что мы с вами их уже не застали.

Под Кашинским затрясся заляпанный слизью непогоды асфальт.

– Стоило возникнуть чему‑то человеческому, настоящему – они тут как тут. Кто‑то хранит фотокарточку отца, которого посадили – надо сообщить. Кто‑то на свой страх и риск читает книги по запрещенной генетике – надо сообщить. Так я это себе представляю… Никакой Берия без них ничего бы не смог.

Она запнулась, и тут самообладание ей изменило.

– Стукач!! – крикнула она свирепо.

И Кашинскому показалось, что она сейчас его ударит или оттолкнет, он даже отшатнулся заблаговременно – и, потеряв равновесие, едва не упал сам.

Ася тогда ударила Симагина. Но Кире было мерзко даже ударить.

– Стукач!! – с невыразимым отвращением повторила она. Лицо её исказилось так, что Антон, наверное, её бы не узнал – такой он никогда не видел жену. Даже когда они ссорились, казалось, насмерть.

Резко повернувшись, Кира пошла к залитой половодьем рыжего света набережной; и больше не останавливалась.

А Кашинский ещё некоторое время стоял там, где она его убила. Сердце зажало, и не получалось вздохнуть. И тошно было доставать валидол.