Теперь народ каждое воскресенье видит торжественный подъем флага, да всю неделю потом держит в голове, что мы не как звери лесные живем, а за лучшую жизнь. И выходной раз в семь дней — тому лучшее подтверждение. В этот день мы занимались только собой, семьей. Даже Буревой был не против, хоть и иногда порывался то трактор перебрать, то лесопилку запустить. Объяснил ему психологический момент, что на уборочной да на посевной мы понятное дело не будем в воскресенье отдыхать, а пока возможность есть — почему нет?

Жители деревни стали веселее. Песни пели, красоту наводили. Даже возле домов новых своих цветники разбили. Мы с Буревоем по воскресеньям пересаживали на поляны в лесу саженцы деревьев, которые он готовил на замену леса, спиленного нами на лесоповале. Он семена давно посадил, еще в прошло году, сейчас вот малюсенькие кустики рассаживали в буреломе да березняках молодых. Это я разрешил в воскресенье делать. Вроде как субботник получился, как бы смешно субботник в воскресенье не звучал.

— Теперь стекла наварить надо, еще, да за кирпичами идти. На дома мы принесли, а на промзону не хватает, — дед продолжал рассуждать.

— Это да, сейчас леса напилим, да выплавим стекла-то. Ты не забывай, руды нам еще надо, а то мы уже вторую опору разбираем, из тех четырех с половиной, что на плато были. Такими темпами, скоро без металла останемся.

— Руду, думаю, надо по зиме забирать, зимой на волокуше больше увезем, — дед думал над моими словами, — а опоры те твои на арбалеты пускать.

Арбалеты мы попытались сделать из железа. Получились более компактные изделия, но все уперлось в тетиву. С большими усилиями мы сделали кусок плетенного стального троса. Делали на моем станке, с оснасткой для истончения проволоки. Разогревать приходилось сильно, почти до красна, оснастку пришлось переделать. На тросе сделали два арбалета. Один по характеристикам как деревянный, но меньше размером. Второй — снайперский, для Веселины, тяжелый. Его можно было использовать только лежа, с упора, слишком тяжелый был. Но он пробивал даже пятисантиметровую доску, навылет. Для точности на ложе установили специальную трубку, разрезанную вдоль, вроде как ствол получился. Да стрелы сделали более ровные, одинаковые, и с микроскопическим пояском из меди. Трубку внутри прошли в нагреве метчиком, получились нарезы. Точность возросла, Веселина теперь попадала метров с пятидесяти в круг диаметром в десять сантиметров.

Военное дело в нашем селе сало всеобщим. К учениям по эвакуации добавили учения по рассыпной стрельбе в лесу. На пути к ухоронке я махал рукой в произвольном направлении, командовал «Опасность!», и все бросались занимать свои места в позиции лежа. Потом отстрел магазина, перемещения, потом сбор на тропе, сбор стрел. Изменили походный порядок, точнее создали его. Самым сильным у нас был арьергард, в центре — дети, в авангарде бабы, впереди, в дозоре ходил Кукша. Даже некоторое подобие сигналов было. Кукша орал голосами разных птиц и животных, мы на слух определяли размер опасности и ее наличие, и принимали соответствующие меры.

Щиты и каски дед сделал из толстой фанеры, да еще и из разного дерева. Получилось достаточно громоздкое изделие, весом чуть не двенадцать килограмм.