Затем Разящая Рука и Виннету легли плашмя на землю и поползли к палатке вождя шошонов.

Глава шестая

У ШОШОНОВ

Тихо-тихо, как змеи, крались они в высокой траве, совершенно скрывавшей их от взоров шошонов.

Разящая Рука, который был впереди, ощупывал каждый вершок земли, прежде чем двинуться дальше. Индеец же все свое внимание обращал на то, чтобы ступать как раз в те следы, которые оставлял его спутник. Чем далее продвигались они, тем яснее различали отдельные подробности лагеря и даже черты лица часового, хладнокровно и беззаботно расхаживающего между палатками и неподозревающего, что неприятель так близко. Часовой был еще очень молод, за поясом у него торчал нож, а в руках он держал винтовку. По-видимому, он был больше занят тем, что происходило у костра, чем своими обязанностями. Именно поэтому нашим друзьям удалось приблизиться к нему на восемь шагов, не возбудив в нем подозрения.

— Скорей! — прошептал Виннету.

Выждав момент, когда индеец, совершая свой обход, поравнялся с ним, Разящая Рука поднялся из травы и в два прыжка очутился подле индейца, который, услыхав шум, обернулся. Прежде чем индеец успел издать какой-нибудь звук, Разящая Рука ударом кулака в висок свалил его на землю и связал; тем временем Виннету поднял выпущенное индейцем из рук ружье и начал шагать по следам, оставленным шошоном, стараясь подражать последнему в походке и движениях так, чтобы издали его можно было принять за часового.

Между тем Разящая Рука успел добраться до палатки вождя; осмотревшись вокруг и не заметив ничего подозрительного, он попробовал приподнять полотно палатки, но оно оказалось столь туго натянутым, что Разящая Рука должен был предварительно разрезать веревки, которыми оно было привязано к шесту. Все это требовало крайней осторожности; прильнув к земле, Разящая Рука начал медленно приподнимать край палатки.

То, что он там увидел, привело его в крайнее изумление. Спиной к нему на бизоньей шкуре восседал предводитель шошонов, с наслаждением покуривая трубку и созерцая оживленную сцену, разыгравшуюся вокруг костра. Ни пленных, ни других шошонских воинов не было подле него. Разящая Рука тотчас же сообразил, что следовало предпринять. Но прежде он желал выслушать мнение Виннету.

Опустив край палатки, он сорвал травинку и воспроизвел звук, издаваемый кузнечиком. Звук этот должен был служить для Виннету знаком, что требуется его помощь. Не показав ничем, что он слышал сигнал, апач продолжал свою прогулку, пока не дошел до того места, куда достигала тень, отбрасываемая палаткой. Здесь он поспешно бросил на землю свое ружье, лег на траву и быстро подполз к Разящей Руке.

— Пленников нет в палатке, там сидит только один Токви-Тэй, — прошептал ему на ухо Разящая Рука.

— Тогда нам нет надобности искать пленников в других палатках. Если мы возьмем в плен Черного Оленя, то мы заставим шошонов выдать нам Джемми и Фрэнка.

— Я тоже так думаю.

— Но шошоны подумают, что он в глубине палатки.

Виннету без шума медленно приподнял край палатки, а Разящая Рука, прижимаясь всем телом к земле, пролез в палатку. Когда он продвинулся настолько, что мог рукой достать Черного Оленя, он протянул руку и схватил последнего за горло. Черный Олень выронил из рук трубку и, беспомощно барахтаясь, тщетно старался освободиться от рук врага, будто железным кольцом сдавивших ему горло; не успев произнести ни звука, он потерял сознание. Разящая Рука тем же путем вылез из палатки, увлекая за собой Черного Оленя.

— Удалось! — сказал Виннету и, увидев вождя шошонов, спросил: — А что сделаем с часовым, которого мы связали?

— Мы возьмем его с собой. Чем больше будет в нашей власти шошонов, тем скорее выдадут краснокожие наших пленных. Виннету понесет часового, а я Черного Оленя.