Изменить размер шрифта - +
Немного иначе, разумеется. Я долго наблюдал за ними, думал, они знают какой-то секрет, или чувствуют больше, чем мы. Но это не так. — От непривычно долгой речи у него перехватило дыхание, но Риан продолжил. — Зачастую в их жизнях вообще нет любви. Есть похоть, страсть, жажда избежать одиночества, есть много чувств, которые сгорают жарким огнем, сжигающим подчас все вокруг. Но любовь, настоящая и истинная, очень большая редкость, и если случается что-то подобное, то даже их короткая память хранит воспоминание долгие века. Они слагают песни о великой любви, но сами, как правило, предпочитают полету души теплый очаг, сытный обед, надежные руки и плодовитое чрево.

— Я слышал их песни, — поморщился Гилд, — по-моему, они не очень…

— Дело не в песнях. В крайнем случае, они придумают себе красивую сказку, чтобы раскрасить свое существование, лишенное красоты и гармонии. Они живут одним днем, и возможно это их счастье и единственно возможный способ жизни.

— Мы с ними очень разные, я даже описать не могу, насколько.

Риан сидел рядом в кромешной тьме, но им не нужен был свет, чтобы увидеть в глазах друг друга искру понимания.

— Мы просто устроены иначе. Мы не можем найти замену истинному, и не можем придумать себе радость, а уж тем более любовь.

Глубокая и неподдельная печаль плескалась в светлых глазах Риана. Бывают такие моменты, когда приоткрываются потайные дверцы души, когда она находит кого-то близкого себе, и стремится к сближению.

— В юности я знал девушку из нашего народа. Мы понимали друг друга без слов, мы думали одинаково и чувствовали одинаково, мы были почти единым целым. И если бы ко всему этому мы еще и желали друг друга…м… как мужчина и женщина, то обязательно бы поженились. Но этого не было между нами. Никогда. Такого не было более ни с кем, даже с Лорилин. Мы все стремимся именно к такому, и не согласны на меньшее. Вот откуда твоя печаль, а вовсе не о того, что с тобой что-то не так.

Риан хотел сказать "Друг мой", но вдруг подумал, что возможно Гилд не так уж и нуждается в друге. Природа их племени снова сыграла злую шутку, заставив сдержаться в миг высокого накала эмоций. Но Риан подумал об этом, и понадеялся, что Гилд поймет его без всяких пояснений.

— Причина в нас, в том, что мы другой род, рождены иными, и не можем жить по законам людей. А они это чувствуют каким-то звериным чутьем, потому и гонят отовсюду, потому и ненавидят. Они просто не знают, а скажи, не поверят, что наша жизнь точно так же полна тревог, печалей и горестей, только все это другое.

— Да, это так…

Впрочем, стоило ли удивляться, ведь жизнь людей всегда казалась альвам не менее странной и вызывала удивление, а, порой, и гнев. Люди легко поддавались иллюзиям, называя их то мороком эльфов, то перстом богов, и часто успешно убеждали самих себя в любой своей выдумке. Они говорили, что любят, а затем предавали суженых, говорили, что ненавидят, и тут же заключали сделки с врагом. Что толкало их на это, что заставляло так поступать, народу альвов во все времена было неведомо. Люди меняли супругов, друзей и даже Богов, низвергая былые пристрастия в черную бездну. Видимо, недолговечность их тел диктовала недолговечность душевных порывов, но, сколько бы не жили представители иного рода, своим пристрастиям они всегда были верны. И сейчас, сидя в темноте рядом с парнем, которого Гилд знал всего пару дней, он был уверен, что они связаны чем-то незримым и вряд ли смогут просто подняться и разойтись. Он сказал ему то, о чем не проронил ни слова с теми, кого знал долгие годы, сказал и не жалел. Больше он не ощущал неловкости, потому что верил, его понимают, и не будут осуждать, понимают, как поняли бы самого себя. Да и он ведь будто видел всю жизнь Риана. Ему казалось, что не надо слов, достаточно просто подумать о чем-то и Риан услышит его и поймет.

Быстрый переход