|
Шутка ли?.. Четвертый день, как мы твой караван на место поставили. — Так что же что четвертый день? Хоть бы шестой был али седьмой, так и то невелика беда,— сказал Смолокуров. — Как же не беда? — молвил Карп Егоров.— Что ж нам попусту—то у тебя проживаться, ваше степенство. На други бы места пора поступать. — Поспеешь...— молвил Смолокуров и повернул от рабочих. — Хорошо вашей милости так говорит! — сказал Сидор Аверьянов.— А поспрошать бы нас, нам—то каково... — Подождешь, успеешь! — сказал с досадой Марко Данилыч и отвернулся от рабочих; но те все трое в один голос смелее стали просить расчета. — Ведь ты, батюшка, за эти за лишни—то дни платы нам не положишь,— добродушно молвил Карп Егоров. — Не положу,— спокойно ответил Марко Данилыч. — Так почто же нам харчиться—то да работу у других хозяев упущать? — громко заговорили все рабочие.— Власть ваша, а это уж не порядки. Рассчитайте нас, как следует. — Это вы что вздумали?.. Бунт поднимать?.. А?..— наступая на рабочих, крикнул Смолокуров.— Да я вас... Рабочие немного попятились, но униматься не унимались. — Своего, заслужёенного просим!.. Вели рассчитать нас, как следует!.. Что ж это за порядки будут!.. Задаром людей держать!.. Аль на тебя и управы нет? — громче прежнего кричали рабочие, гуще и гуще толпясь на палубе. С семи первых баржей, друг дружку перегоняя, бежали на шум остальные бурлаки, и все становились перед Марком Данилычем, кричали и бранились один громче другого. — Нечего нам у тебя проживаться. Расчет подавай! Просили, просили приказчика, четвертый день прошел, а рассчитывать нас не рассчитывает... Так сам рассчитай — ты хозяин, дело твое... — Так вы так—то, кособрюхие! — зычным голосом крикнул на них Смолокуров.— Ах вы, анафемы!.. Сейчас к водяному поеду, он вас переберет по—своему!.. По местам, разбойники! Но разбойники по местам не пошли, толпа росла, и вскоре почти вся палуба покрылась рабочими. Гомон поднялся страшный. По всему каравану рабочие других хозяев выбегали на палубы смотреть да слушать, что деется на смолокуровских баржах. Плывшие мимо избылецкие (Избылец — село на Оке возле города Горбатого. В нем много садов. Яблоки и ягоды отправляют оттуда каждый почти день в лодках на Макарьевску ярманку в огромном количестве. Возят ягоды и яблоки больше бабы.) лодки с малиной и смородиной остановились на речном стержне, а сидевшие в них бабы с любопытством смотрели на шумевших рабочих. — Расчет давай!.. Сейчас расчет!.. Нечего отлынивать—то!.. Жила ты этакой!.. Бедных людей обирать!.. Не бойсь, не дадут тебе потачки... И на тебя суд найдем!.. Расчет подавай!.. Клики громче и громче. Сильней и сильней напирают рабочие на Марка Данилыча. Приказчик, конторщик, лоцман, водоливы, понурив головы, отошли в сторону. Смолокуров был окружен шумевшей и галдевшей толпой. Рабочий, что первый завел речь о расчете, картуз надел и фертом подбоченился. Глядя на него, другой надел картуз, третий, четвертый — все. |
