|
Слезы навернулись на глазах отецкой дочери, однако ж она смолчала, перенесла обиду. И что—то всем стало невесело. Недолго гостили парни у Мироновны, ушли один за другим, и пришлось девушкам расходиться по домам без провожатых; иные, что жили подальше от Ежовой, боясь, чтобы не приключилось с ними чего на дороге, остались ночевать у Мироновны, и зато наутро довелось им выслушивать брань матерей и даже принять колотушки: нехорошее дело ночевать девке там, где бывают посиделки, грехи случаются, особливо если попьют бражки, пивца да виноградненького. Минею Парамонову с осиповским токарем идти было по дороге, но к ним пристал и дюжий Илья, хоть его деревня Пустобоярова была совсем в другой стороне. Молча шли они, и, когда вышли за ежовскую околицу, вымолвил слово Илья. — Что ж, други? Станем, что ли, клад—то вынимать? — Какой клад?— спросил прогнанный Патапом Максимычем токарь. А звали его Асафом Кондратьичем. — Эх, ты! — с усмешкой сказал ему Илья в ответ.— Сам ходит вокруг клада, каждый день видит его, а ему и невдомек, про какой клад ему сказывают. — Я пойду,— молвил Миней Парамонов.— Чем с бедности да с недостатков чужие клети ломать, цапнуть сразу тысячу—другую да и закаяться потом. — Да где же клад—от лежит? — спрашивает недогадливый Асаф.— И какой зарок на нем? — Никакого зарока нет, а лежит клад у тебя под носом,— молвил Илья пустобояровский.— Сам же давеча сказывал, что на десяти возах к Чапурину клад на днях привезли. — Так ведь он его в каменну палатку сложил,— сказал Асаф. — А что ж из того? — спросил Илья. — Ключи у самого, как без них в палатку войти? — молвил Асаф Кондратьев. — Не то что палатку, городовые стены пробивают,— сказал Илья.— Были бы ломы поздоровей да ночь потемнее. — А как услышат? — промолвил Асаф. — Надо так делать, чтобы не слыхали,— отвечал Илья.— Ты осиповский, тебе придется сторожить. Ходи одаль от палатки, и на задах ходи, и по улице. Ты тамошний, и кто тебя увидит, не заподозрит — свой, значит, человек. А ежель что заметишь, ясак (Сторожевой клик или другой знак, непонятный посторонним. ) подавай, а какой будет у нас ясак, уговоримся. — Ведь десять возов — всего не унести,— заметил Асаф. — А кто тебе про все говорит? — сказал Илья.— Вестимо, всего не унесешь. Возьмем, что под руку попадется; может, на наше счастье и самолучшее на нашу долю достанется. Ну что ж, Асаф Кондратьич, идешь с нами али нет? — В ответе не быть бы...— колеблясь, промолвил Асаф. — Какой тут ответ, когда только сторожем будешь,— возразил Миней Парамонов.— Да ты постой, погоди,— ночные караулы бывают у вас на деревне? — Исправник и становой не один раз наказывали, чтобы в каждой деревне караулам быть, только их николи не бывает,— отвечал Асаф.— Дойдет до тебя черед, с вечера пройдешь взад да вперед по улице, постучишь палкой по клетям да по амбарам, да и в избу на боковую. |
