Фред пригласил меня сегодня вечером посмотреть, как он играет в мини-футбол. Он объяснил, что матчи у них проходят каждую среду, был весел как ни в чем не бывало. Добавил, что все утро подрезал розы в пригороде, но думал только обо мне.

Полин заявила, что мой доклад по «часу грамотности» должен быть готов к концу недели, и спросила, реально ли это. Я неуверенно кивнула, у меня уже раскалывалась голова. Обычно я покупаю булочку с сыром и помидорами в сандвич-баре по дороге в школу, но сегодня забыла про нее, поэтому, пока остальные учителя жевали полезные для здоровья бутерброды и фрукты, я давилась отварным картофелем с бобами и паровым пудингом с заварным кремом — стряпней тучной школьной поварихи. Как ни странно, примитивная еда утешила меня.

Я учила детей писать букву "Ф", обводя точки в прописях. "Ф" — флаг, и фокус, и фрукт.

— И фаллос, — подсказал четырехлетний Барни, самый младший в классе, но прирожденный заводила. Его друзья льстиво захохотали.

На классном часе я завела разговор об издевательствах. На Деймиана я не смотрела, но долго объясняла, что все должны заботиться друг о друге, а дети таращились на меня жестокими и невинными глазенками. Деймиан сидел рядом со мной, выдергивал нитки из коврика и упорно прятал глаза за толстыми стеклами очков.

— Тебе легче? — спросила я, когда остальные разошлись.

Он понурил голову и что-то пробормотал. Я заметила, что шея у него немытая, ногти грязные, и вдруг разозлилась: мне хотелось встряхнуть его, прикрикнуть, объяснить, что нельзя быть таким рохлей. Наверное, я сама такая — я просто позволяю издеваться надо мной.

После игры он подошел, обнял меня за плечи и поцеловал.

— Ты весь мокрый.

Не то чтобы я возражала — просто такие примитивные развлечения не по мне.

Он ткнулся мне в щеку носом.

— А ты прохладная и симпатичная.

После работы я заезжала к Луизе принять ванну, и она одолжила мне серые брюки из хлопка и трикотажный топ без рукавов. Возвращаться домой мне не хотелось.

— Зайдешь с нами выпить?

— Конечно.

Пить мне совсем не хотелось, но я боялась оставаться одна. Я в безопасности, пока я среди людей, в общественных местах. От одной лишь мысли о темноте и тесной квартире меня бросало в дрожь.

— Подожди, только сполоснусь.

— ...И ей стали пачками слать дурацкие письма, — продолжал Фред тоном заправского остряка. При этом он обнимал меня за талию. Я нервно ерзала, непрерывно курила, то и дело отхлебывала из своей кружки. — В том числе и с угрозами убить ее — верно, Зоя?

— Да, — нехотя отозвалась я. Мне не хотелось говорить.

— А что сказали в полиции? — полюбопытствовал Фред.

— Почти ничего, — уклонилась я и попыталась пошутить: — Не волнуйся, Фред. В списке подозреваемых ты первый.

— Быть того не может, — жизнерадостно заявил он.

— Это еще почему?

— Ну... потому.

— Ах да! Ты же никогда не видел меня спящей, — сообразила я и сразу пожалела об этом. К счастью, Моррис начал рассказывать мне, как раньше они приходили сюда специально на конкурсы и викторины.

— Жестоко, конечно, — говорил он. — Выигрывать было слишком легко. Приходи и забирай денежки. Нам еще повезло, что нас не отлупили и не выставили вон.

— "Хастлер", — вмешался Грэм.

— Что? — не поняла я.

— Мой идиот-братец тебе надоел?

— Да нет, что ты.