Даже сейчас, Макани был единственным человеком с Гавайев, по которому она скучала.

Она оставила все свои вещи, кроме телефона, зарядки, кучки вещей и сумки; все остальное принадлежало Рафу. Даже деньги с развода были его деньгами. Она не участвовала в соревнованиях больше года, и последние шесть месяцев жила на деньги с фотосессии для Серфера. Теперь от них почти ничего не осталось.

И что-то в факте, что ей отдали эту доску, раздирало ее эмоции.

Руки Кейси успокаивающим весом опустились ей на плечи.

‒ Он хороший парень, Билли Редхоук.

‒ И то, что он сказал о тебе? Это правда? ‒ Лани развернулась на месте, чтобы посмотреть на Кейси.

Кейси неловко пожал плечами.

‒ Полагаю, это тебе придется решить самой.

‒ Ты вернул мне мои деньги, ‒ сказала она.

Кейси нахмурился.

‒ Что ж, мне изначально не стоило их брать. Ты была в беде, и было неправильно с моей стороны пытаться на этом заработать.

Рука Лани оказалась лежащей у него на груди. Это было чересчур знакомо. Слишком приятно. Слишком правильно. И все же она не отстранялась. На самом деле, ее притягивали ближе жар его тела, сила рук, уверенное сострадание в его глазах. Ее заманивало так же, как он катался с ней часами, ни разу не превращая это в соревнование, не давя на границы между ними. Каждый раз, когда они с Рафом катались вместе, он делал из этого соревнование. Кому удастся лучший трюк, кто дольше будет в воздухе или дольше проедет бочку. Это держало ее в форме для соревнований, но при этом натягивало их отношения. Они были близки в навыке, и если она побеждала его, Раф бесился. Но ей нравилось побеждать; это было вбито в ее само существо. Ей требовалось быть лучшей. Чтобы выжить на улице, как ей это удалось, нельзя было показывать слабость. Поэтому ей всегда казалось, что приходилось ездить по тонкой черте между победой и поражением.

Кейси глубоко вдохнул, словно собирал всю свою храбрость, и затем отпустил ее, делая шаг назад.

‒ Сходи со мной на ужин.

‒ Вроде как... свидание?

Кейси ухмыльнулся.

‒ Он может им стать, если ты этого хочешь.

Лани покачала головой, вздыхая.

‒ Я честно не знаю, чего хочу.

Кейси сократил расстояние между ними, и Лани забыла, как дышать.

‒ Лгунишка, ‒ его голос был тихим, и ей пришлось напрячь слух. ‒ Тебе прекрасно известно, чего ты хочешь. Просто боишься этого.

‒ Я не боюсь тебя.

‒ Я не говорил... ‒ Кейси оборвал себя ленивой улыбкой, когда осознал подтекст слов Лани. ‒ Тогда чего ты боишься?

Лани сглотнула комок, и позволила правде выйти.

‒ Обжечься. Я не знаю тебя, типа, совсем, и... этот взгляд, он походит на взгляд влюбленного, и это пугает меня.

Кейси рассмеялся.

‒ Взгляд влюбленного?

Лани закатила глаза.

‒ В романах герои встречаются и безнадежно влюбляются друг в друга за первые пятьдесят страниц, хотя они только встретились.

‒ И ты, значит, влюбляешься в меня?

Лани вздохнула.

‒ Нет, я... просто... забудь, что я сказала. ‒ Она отвернулась, пока с губ не сорвалось больше позорной правды. ‒ Я пойду приму душ. Ужин звучит неплохо.

Она сделала около трех шагов, пока Кейси ее не потащил назад, зацепившись пальцем за узел верха ее бикини.

‒ Я так не думаю. Ты не уйдешь так просто.

Лани изогнулась, пытаясь увернуться.

‒ Отпусти! Ты развяжешь мне топ.

Она не видела его лица, но знала, что он ухмылялся.

‒ И это было бы такой трагедией. ‒ Он тащил ее к себе, и ей пришлось сделать несколько шагов спиной вперед. Наконец, ее спина прижалась к его груди, и Лани почувствовала, как напряглась. ‒ Как насчет того, что я сделаю все проще для тебя? Я дам тебе выбор.

Она задержала дыхание, желая повернуться к нему лицом, но отказывая себе в этом.

‒ Я буду ждать тебя у твоей двери через час.