Я вспомнил тот бомжатник в Шепердс‑Буш, где мы жили вдвоём с Метти: тогда он был по‑настоящему счастлив. Ему нравилась вся эта панковская жизнь. Все его там любили. Он перефакал всех герлов в том бомжатнике, даже ту девицу из Манчестера, которую я пробовал снять за наркоту, зараза такая. У этого ублюдка всё пошло наперекосяк, когда мы вернулись сюда. И потом становилось всё хуже и хуже. Бедняга Метти.

– Ёб твою мать, – проворчал Гев. – Джеймс‑Одеколон. Только его здесь не хватало.

Я поднял глаза и увидел открытое, улыбающееся лицо Джеймса‑Одеколона, которое приближалось к нам. При нём был дипломат, и всё такое.

– Как дела, Джеймс?

– Неплохо, мальчики, неплохо. Где ты пропадал, Марк?

– В Лондоне, – отвечаю. Джеймс‑Одеколон – это настоящий геморрой: вечно пытается всучить тебе одеколон.

– У тебя роман, Марк?

– Нет, – проинформировал я его с превеликим удовольствием.

Джеймс– Одеколон нахмурился и поджал губы:

– Гев, а как твоя юная леди?

– Нормально, – пробурчал Гев.

– Если я не ошибаюсь, последний раз я видел тебя здесь с твоей юной леди, она была в блузке от Нины Риччи, не правда ли?

– Мне не нужен одеколон, – заявляет Гев с холодной категоричностью.

Джеймс– Одеколон склоняет голову набок и вытягивает руки:

– Ну и зря. Должен сказать вам, что нет лучшего способа произвести впечатление на девушку, чем хороший одеколон. Цветы слишком недолговечны, а о шоколаде в наши озабоченные фигурой времена лучше забыть. Не подумайте, что я вас уговариваю, – Джеймс‑Одеколон улыбается, открывая всё‑таки дипломат, как будто сам вид этих пузырьков с мочой способен повлиять на наше решение. – У меня сегодня удачный день, грех жаловаться. Вот, например, ваш дружок, Второй Призёр. Примерно час назад встретил его в «Шрабе». Пьяный в драбадан. Говорит: «Дай мне какой‑нибудь одеколон, я иду к Кэрол. Я с ней херово обращался, но пора её немного побаловать. У неё такая пиздатая фигура!» Так и сказал.

У Гева отвисла челюсть. Он сжал кулаки и покачал головой в гневном смирении. Джеймс‑Одеколон перескочил к другому креслу в поисках очередной жертвы.

Я залпом допил своё пиво:

– Пошли поищем Второго Призёра, пока этот мудак не пробухал все твои деньги. И много ты ему дал?

– Двести фунтов, – ответил Гев.

– Дебил, – сказал я, хихикнув. Я не мог сдержаться, это было нервное.

– Знала голова, что делала, бля, – согласился Гев, но не мог выдавить улыбку. Наверно, когда всё сказано и сделано, то уже не до смеха.

Поминки по Метти

1

– Привет, Нелли! Не виделись хуй знает сколько лет, мудила ты этакий, – Франко улыбается Нелли, который нелепо выглядит в костюме: на шее у него татуировка змеи, свернувшейся клубком, а на лбу выколот необитаемый остров с пальмами, омываемый океаном.

– Жаль, что свиделись при таких обстоятельствах, – сдержанно отвечает Нелли. Рентон, разговаривающий с Картошкой, Элисон и Стиви, позволяет себе улыбнуться, услышав первый похоронный штамп этого дня.

Поняв намёк, Картошка говорит:

– Бедняга Метти. Херовая новость, это самое, да.

– Вот именно. Я пока чистая, – сказала Элисон, вздрогнув и обхватив себя руками.

– Мы все подохнем, если не будем действовать сообща. Это как два пальца обоссать, – признался Рентон. – Ты сдал анализ, Картошка? – спросил он.