Чёрт! Джефф идёт к ней поболтать. Она однажды показала его Шоне, и та сказала, что он похож на Марти из «Wet Wet Wet». Нина терпеть не могла «Уэтов» вообще и Марти в частности, к тому же Джефф был совершенно на него не похож.

– Как дела, Нина?

– Нормально. Жалко дядю Энди.

– М‑да, но что поделаешь? – Джефф пожал плечами. Ему был двадцать один, и Нина считала его глубоким стариком.

– Когда заканчиваешь школу? – спросил он её.

– В будущем году. Я хотела уйти в этом, но мама наехала, и пришлось остаться.

– Выпускные экзамены?

– Угу.

– Какие предметы?

– Английский, матёма, арифметика, искусство, бухучёт, физика, современные исследования.

– Сдашь?

– Угу. Это не сложно. Кроме матёмы.

– А потом что?

– Пойду работать. Или буду оттягиваться.

– А не хочешь пойти в старшие классы?

– Не‑а.

– А зря. Ты бы могла поступить в университет.

– На фига?

Этот вопрос заставил Джеффа задуматься. Он недавно получил учёную степень по английской литературе и теперь жил на пособие по безработице. Как и большинство его однокурсников.

– Чтобы занять положение в обществе, – сказал он.

Нина поняла, что взгляд Джеффа выражал не ненависть, а скорее вожделение. Очевидно, он выпил перед этим, и тормоза у него ослабли.

– А ты повзрослела, Нина, – сказал он.

– Угу, – покраснела она, зная, что покраснела и ненавидя себя за это.

– Не хочешь пойти прогуляться? В смысле, зайти в какой‑нибудь бар? Можно перейти через дорогу и пропустить по одной.

Нина взвесила все «за» и «против». Если даже Джефф будет нести какую‑то студенческую пургу, всё равно это лучше, чем оставаться здесь. Кто‑нибудь увидит их в баре, это же Бонниригг, и кому‑нибудь расскажет. Это дойдёт до Шоны и Трейси, и они захотят узнать, кто этот темноволосый молодой человек. Такую возможность ни в коем случае нельзя упускать.

И тут Нина вспомнила про перчатки. По рассеянности она забыла их сверху на комоде в комнате Энди. Она извинилась перед Джеффом:

– Ага, хорошо. Только мне надо сходить в туалет.

Перчатки по‑прежнему лежали на комоде. Она взяла их и сунула в карман куртки, но наткнулась на мокрые трусики и быстро переложила перчатки в другой карман. Нина оглянулась на Энди. Что‑то в нём изменилось. Он весь вспотел. Ей показалось, как он дёрнулся. О Боже, он и вправду дёрнулся. Она дотронулась до его руки. Та была тёплой.

Нина побежала вниз:

– Дядя Энди! По‑моему… мне показалось… вы должны посмотреть… кажется, он живой…

Все посмотрели на неё с недоверием. Первым очнулся Кенни и помчался на второй этаж, перепрыгивая через две ступеньки, за ним – Дэви и доктор Сим. Алиса нервно вздрогнула и застыла с раскрытым ртом, но так ничего и не поняла.

– Он был хорошим человеком… никогда меня пальцем не тронул… – лепетала она бессвязно. Но что‑то заставило её подняться наверх вслед за остальными.

Кенни потрогал вспотевший лоб брата и его руку.

– У него жар! Энди не умер! ЭНДИ НЕ УМЕР!

Сим собрался уж было приступить к осмотру, но его оттолкнула Алиса, которая, забыв о всяких приличиях, бросилась на тёплое, одетое в пижаму тело.

– ЭНДИ! ТЫ СЛЫШИШЬ МЕНЯ, ЭНДИ?

Голова Энди упала набок, на лице было всё то же дурацкое, застывшее выражение, а тело оставалось таким же безжизненным.

Нина истерически захихикала. Алису схватили и держали, как опасную психопатку. Мужчины и женщины тихо успокаивали её, пока доктор Сим осматривал Энди.